Устой­чи­вые сло­во­со­че­та­ния ти­па "на­цио­наль­ное умо­зре­ние", "на­цио­наль­ный опыт", "на­цио­наль­ный об­раз жиз­ни" вы­гля­дят от­вле­чен­ны­ми, спо­соб­ны слу­жить ло­зун­га­ми, по­рой го­то­вы вторг­нуть­ся в уют­ный кар­на­вал ин­ди­ви­ду­аль­но­го до­мо­стро­и­тель­ства. Но су­ще­ству­ют част­ные судь­бы, ко­то­рые непо­нят­ны вне этих штам­пов, то есть, ес­ли вы­ра­жать­ся бо­лее обоб­щен­но, вне ис­то­ри­че­ско­го дви­же­ния. О та­ких пер­со­на­жах го­во­рят: он во­пло­тил-де са­мые су­ще­ствен­ные чер­ты сво­е­го на­ро­да и сво­ей эпо­хи. По­рой го­во­рят на­прас­но, же­лая утвер­дить непре­хо­дя­щее зна­че­ние и ге­роя, и нуд­ной по­ве­сти о нем. Что по­де­лать, на­блю­да­тель и бы­то­пи­са­тель скло­нен увлечь­ся сво­им пред­ме­том, же­ла­ет оправ­дать вы­бор, и в ко­неч­ном сче­те лю­бой его вы­бор оправ­дан, ес­ли вспом­нить, с ка­кой лег­ко­стью ге­рой уни­что­жа­ет ав­то­ра, а вре­мя - ге­роя.