* * *

Я не могу говорить о Париже,
О набережных Сены, о лавочках букинистов,
О Лувре, Лютеции, акварелистах,
О башне высокой и о том, что пониже

Венеция – вот засмеют ведь – дожил –
Дом дождей, палаццо, мостки, лодчонки,
Паяцы, певцы, трактиры, девчонки –
Они меня не волнуют тоже

О Лондоне мне не сказать ни слова,
О мутной речушке, решетках, страже,
Туманах, тени, дождях и даже
Веселых бродягах, лишившихся крова

Но… я не могу писать об Алжире,
О Касбе, о ее переулках узких,
Где влажные хижины тянут жилы,
Высокое солнце врачует чувства

Не могу писать о дыханье теплом,
О девчонках, локонах, шее, запястье,
О первых восторгах, последних воплях
Я не могу говорить о страсти

Я не могу говорить о шлюхах,
Об их постелях измятых, жарких,
Тем более – о приключеньях духа
Признаюсь - последнего мне не жалко

Я не могу говорить о теле,
О яростных схватках сочной плоти,
Я не могу говорить о борделе,
А значит – не в силах и о полете

Слова мои неумелы и грубы
И мой поцелуй отрицает счастье.
Не ветер странствий ласкает губы,
А воздух тяжелый бесцельной страсти.

Антология

1.

Короткая туманная легенда
Страх как надсмотрщик, тоска по переменам
Роскошная могильщица – война
Как мельничные крылья – времена

2.

Когда стыкуются
Рельсы в путь
Я говорю: Вот Свеча

Когда целуются
Трубка и путь
Я говорю: Вот Свеча

О вечный город
И без позолоты
Любимый город, знакомый до рвоты

3.

Терновник царапает
Грудь ручья
Толпа: быстрые
Верткие ромбики
Ненавижу порядочных людей.

4.

Ночь и день
День и ночь
Ночь и день
День и ночь

Для меня
Это всегда ночь
Вечная тьма

Но бывает
Тишина становится действительно жуткой
И тогда я говорю себе:
«В самом деле ночь»

5.

Короткая туманная легенда
Страх как надсмотрщик, тоска по переменам
Роскошная могильщица – война
Как мельничные крылья – перемены.

* * *

Господин прокурор
Мне выпала большая честь –
Я прошу вас, если уж мы здесь –
Приговорите меня к смерти
Я – это чистая правда –
Обокрал несчастную вдову
Изнасиловал девочку-сиротку
Избил братишку-уродца
И все живу
Я позавчера
Спекулировал среди беженцев на «ура»
Я часто
Шулерил и торговал
В пользу самого богатого торговца города
Я – слышите –
Насиловал грабил убивал
Морил голодом

Господин судья
Клянусь своей спермой
Среди тех,
Кто заслуживает высшей меры
Я первый
Я первый.

* * *

Если ты придешь ко мне
Я не смогу накрыть скатерть
Угостить тебя минеральной водой
Тонкими винами и отменной едой
У меня даже нет столовой
И стульев в стиле Луи сто второго
И мой отсутствующий буфет
Не подарит нам ни котлет ни конфет
И не скрасят наш блуд
Романтические названия изысканных блюд

У меня ничего этого нет
Ты придешь
Будет свет
Я предложу тебе стакан молока
Узкую скамеечку
Три цветка
Улыбку
Много ласковых слов
Приходи
Мой мир молод и нов

Ты уйдешь, все это узнав
И поймешь, что я прав.

* * *

Он вставил ключ в замочную скважину
Он толкнул дверь
Он с силой распахнул дверь
Он вошел

Он прошел
Он поднял занавеску
Он поднял мне голову
Он рассмеялся мне в рожу
Он меня раздел
Он сам разделся
Он не сказал ни слова
Он разбил зеркало
Он сделал все
Он сделал все очень быстро
И он вышел
Он выпил
А я взял простыни
В зубы
И упал в обморок.

* * *

Ждать ждать ждать
Чтоб вас взяли за руку
Чтоб вас укусили за ногу
Чтоб вас отодрали за уши

Спокойно ждать, улыбаясь
Днем и заполночь
Вы не упали замертво –
Просто подано кушать

Ждать, что сударыня Судьба
За дверью, обитой бархатом
Когда не видят вас ваши дети
В кресле, обтянутом бархатом
На кушетке, обтянутой бархатом
За столом, обтянутым бархатом
Вас примут в своем кабинете

Ждать ждать ждать
Спускаться слева
Подниматься справа
Вы увидите славу

Ждать ждать ждать
Вас поймут, согласятся выслушать
Не пожелают выставить
И арестовать

Ждать в коридорах
Отрезаны пути отступления
В тех коридорах, которых
Тает охота к сомнениям
Ждать ждать без конца
Повинуясь правилам хорошего тона

Закона
Отписки писца
Разрешения подлеца
Милости центуриона

Ждать
Веселого слова
Так для контраста
Все-таки жутко
Ободряющей улыбочки педераста
Нежности проститутки
Обрывок жизни, одолженный у притона

Ждать ждать уповать
Соблюдая правила хорошего тона.