Зацепило?
Поделись!

Игла

опубликовано 03 марта 2017, 06:09.
1987 0

Не знаю, насколько подробно возможно поведать историю первого эротического приключения, но каждая деталь его настолько вонзилась в память, что пренебречь ими в этом рассказе я вряд ли смогу. Как, впрочем, и всякий раз, когда рассматриваю швейную иглу.

Стояла поздняя весна, и в окно 16 этажа светило солнце, под которое так и тянуло выйти. Я должен был отправиться к бабушке почти как красная шапочка, впрочем, никаких целей и задач передо мной не стояло. Только успеть на троллейбус, что ходил тогда по расписанию раз в двадцать минут. Удивительным образом я знал это расписание и катастрофически опаздывал. Нормальные штаны были в стирке, бабушку надо было порадовать торжественным видом, и в шкафу валялись белые штаны старшего брата, которые он уже давно не носил. Мне они были всё еще длинны. Даже трёх-четырёх шагов по комнате хватало, чтобы наступить на собственную штанину. Дабы поскорее выбраться наружу, я подвернул их булавками и иголками, которые в изобилии нашлись в швейной подушке, и отправился в путь.

Тропа к троллейбусу шла мимо футбольного поля, школы, гаражей и серой многоэтажки, постепенно погружаясь в окраины старой Преображенки. Там, в закоулках хрущёвок, стоял деревянный сруб, в котором неизменно вечерами горел свет, а зимой шел тёплый дымок из трубы. На одном из балконов пятиэтажки напротив каждое утро пел петух, а во дворе неподалеку была лужайка, куда время от времени на поводке выводили козу пощипать травку. От вихрей растущего мегаполиса всё это скрывали широченные многоподъездные дома, что и по сей день берегут мир левого берега Большой Черкизовской. По ней и ходил троллейбус, на который я так спешил.

Штаны были самое то. В таких только и можно представить настоящее лето. О том, что они были подвёрнуты, я забыл почти сразу. Ещё в старшей группе с одной девчонкой, что жила к тому же по соседству, мы в отсутствие родителей бесконечно пленяли друг друга и раздевали донага. Но она собиралась выйти замуж только за человека с усами, и было ясно, что нам не по пути. Не то, что годом раньше, в средней группе, Митрофанова. Она дожидалась, пока я захвачу руль у машины, минималистичной скульптуры, сделанной из металлических прутьев, которая при том была единственным настоящим автомобилем на весь детский сад, чтобы сесть рядом и отправиться в путешествие. Тогда, добравшись то до высоких гор, то до непролазных джунглей, мы взбирались по металлическим столбам детских лесенок и турников вверх, испытывая невозможные ощущения внизу живота. Но тогдашний мой друг Дима как-то увлёк ее пауками, у которых, если оторвать ногу, она ещё какое-то время шевелится.

Бабочки-капустницы мерцали на фоне бесцветных домов, исчезая в сочных весенних красках. Монотонно вдоль тропы тянулась лишь невысокая зеленая ограда, когда странное ощущение в ноге все же заставило меня сначала замедлить ход, а потом и вовсе остановиться. Делать шаг левой ногой стало совсем неудобно и неприятно. Не помогла даже мысль, что в троллейбусе наверняка можно будет присесть и не думать об этом. Сесть захотелось тут же, на эту ограду, пускай и в белых штанах. С ними, кстати, всё было в порядке. В одном месте, правда, подвёрнутый конец чуть вылез наружу, но его можно было просто получше закрепить булавкой. Оказалось, что и булавка не потерялась от быстрой ходьбы, а торчала из ноги неподалеку от щиколотки. Была это, правда, не булавка, а швейная игла, и наружи виднелось лишь её ушко, но все же, надо было ее вытащить. Что может быть проще…

Как-то раз Петя, приятель, к которому я ходил подтягивать его по русскому и математике, но на самом деле рубиться в денди, сообщил, что знает, как научиться целоваться. Для этого необходимы помидоры. Надо взять помидор, но не кусать его, а, плотно обхватив губами, высасывать сок и семечки. Он уверял, что это почти то же самое. Восторженные, мы обшарили у него всю кухню, но помидоров так и не нашли. Слив и персиков тоже не было. Тогда он предложил попробовать друг с другом, а чтобы не было слишком странно, сделать это через полиэтиленовый пакет. Поцелуй, целофан и Петя как-то не увязывались, казалось не то. Я отказался. Никто из нас по-настоящему еще ни разу не целовался. Проще было перелезть на 16-м этаже на соседний балкон, чтобы вытащить забравшегося туда кота. И все же, достать иглу из ноги так и не удавалось.

Пальцами можно было схватиться за ушко, но они то и дело соскальзывали, металлическая заноза не двигалась ни в какую. Скоро должен был проезжать троллейбус, но, быть может ещё быстрее, игла, пройдя по вене, вонзилась бы в моё сердце. Я сидел перед тем самым таинственным деревянным домом, но в его окнах лишь бессмысленно трепались занавески. За спиной с балкона неистово кричал петух. Вокруг не было никого, если не считать редких прохожих, чьи ноги стремительно проносились мимо широким и уверенным шагом. И честно говоря, было совершенно не ясно, как теперь играть в футбол. Это было досадно, поскольку футбольное поле находилось рядом с домом, где жила одноклассница, новенькая. Все детство она провела в загадочной Анголе, где отец её работал дипломатом. Самая красивая девочка в школе. Когда она выходила гулять, то поймать её взгляд легко можно было, случайно выбив мяч на ту сторону дороги, где она играла. Ну и между уроков, пнув пластмассовую крышку от стула, заменявшую в здании мяч, прицельно к окну. Правда, в классе была ещё одна вполне себе красотка, все видели, как она целовалась между гаражей, намного раньше даже, чем многие старшеклассницы. И все знали с кем – но он был дебиловат. Однажды тот парень сообщил, что его собака – редчайшей породы и у неё, бывает, вываливаются глаза, и с тех пор эта жуткая картина возникала всюду, где бы он ни появлялся. Драка не помогла. Никак. А его подруга ничего такого и вовсе представить себе не могла. Глаза у нее тоже были большие… В общем, иголка на пути к сердцу – это не так страшно…

Но вдруг, я оказался не одинок.

Передо мной стояла…

В летних сандалиях на босу ногу, в легком цветастом сарафане чуть выше колена, она была ровно настолько старше, что было невозможно, что она остановилась напротив меня. Не сердобольная старушка, не заботливая взрослая. Невероятная и недостижимая во всех прочих стечениях обстоятельств красота на расстоянии вытянутой руки. Её длинные пальцы лежали на маленькой кожаной сумке, сжимая дымящуюся сигарету. Она стояла и, улыбаясь, смотрела на меня. «Помочь?» - спросила, смеясь, – «У меня длинные ногти». «Да», - только и смог выдавить я.

И вместо того, чтобы выбросить сигарету или другой рукой попытаться ногтями сцапать иглу, она присела на корточки возле моей ноги и медленно вытащила ее зубами.