Зацепило?
Поделись!

Италия. Юг

опубликовано 07/02/2002 в 22:10


Вдоль дороги, по обочинам и на разделительной полосе сливаются в одну бесконечную ленту пышные кусты розово-белых цветов. Карнавал длинною в несколько сотен километров, от побережья Адриатики до Аппенинских гор. Туда ведут все дороги. За горами - Рим и Средиземное море, чуть южнее - Неаполь и Солерно, разделенные мертвыми и живыми городами, потухшим два тысячелетия назад вулканом. Италия - маленькая страна, если наблюдать ее с высоты полета железных птиц. Большой она была давным-давно, так что и не помнит об этом. Но ее главный город, как в зеркале отражаясь именем в слове МИР, одним звуком перекрывает все неброское настоящее маленькой страны. Тем страннее окунуться в ее жизнь, тем соблазнительнее раствориться в ней, горячей, горячечной и счастливой - после всего, что было за много тысяч лет.

Мы приехали сюда, чтобы пить воздух прошлого, коктейль из терпких благовоний древнего Рима и страстных средневековых проповедей, а пришлось пить дешевое вино юга. Прошлое - пошло: развалины и развалины. Итальянцы не в ладу с Клио, они давно предпочли Бахуса. И, может быть, именно потому за рулем первой машины, остановившейся для нас на трассе за скушным курортным городком Римини, был Марио, винодел из Соллерно. Он и взял нас на юг, он показал нам Юг.

Семьсот километров от моря до моря, наискосок через всю страну. Дорога пронзала Аппенины многокилометровыми туннелями, пзлетала над пропастью на тонких мостах, от высоты и быстрой итальянской речи закладывало уши. Первые часы в Италии не кончались, длились и длились бесконечно. В сумерках мы миновали Рим, куда так спешили еще утром (рассчитав дорогу почти на неделю), и, не понимая ни единого слова, блаженно дали себя уговорить - ехать в Соллерно. Все совпадало - и теплая южная ночь, и почти гордый разговор о мафии (Коза Ностра - Бум! - и мы видели развалины бензоколонки у дороги), и открытая, обвораживающая добрая сила жизни, исходившая от нашего шестидесятилетнего дорожного ангела. В полночь мы остановились, чтобы полюбоваться огнями неапольского порта, а в час ночи уже кружили у самого Средиземного моря по живым улочкам Соллерно.

Здесь не было туристов, здесь - все жили и знали друг друга, и радовались друг другу. Временем радости была ночь. Еще издали мы видели огни салюта, роскошного как над новогодним Кремлем, вот только продолжался он больше часа: была ночь с субботы на воскресение. Почти задевая боками заборы и машины, старенький "Форд" Марио наконец вьехал в какой-то двор, мы вышли и мгновенно оказались в старом сентиментальном фильме, на огромной танцплощадке, в углу которой стояло несколько столиков. Две-три пожилые пары танцевали медленный танец под живую быструю музыку, чернокожая красавица-официантка чуть в стороне разучивала танцевальные па. Подошла молодая женщина с детской коляской, оставила спящего ребенка чуть в стороне, села за столик, выпила бокал вина, и вскоре присоединилась к танцующим. Когда мы вошли, все на мгновение отвлеклись, бросились к Марио - кто с обьятиями, кто с поцелуями - как будто встретились с кем-то из своей семьи. Нам улыбались, а узнав, что мы из России, забрасывали Марио вопросами, на которые он с гордостью отвечал. Что мы знали друг о друге, если у нас не было в запасе ни одного итальянского слова, а южане вообще не знают чужих языков? Но, кажется, знали почти все - с помощью красноречивых жестов, с помощью знакомых латинских корней слов других языков... Чернокожая официантка уже несла двухлитровый кувшин белого вина, налитого между огромными кусками льда. Непонимание таяло как лед, исчезало как вино. Был праздник - обычный в Италии день, вернее обычная ночь.

Это был Юг. И утром, проснувшись в комнатушке дешевого отеля, куда ночью пристроил нас Марио, от его телефонного звонка, я вдруг с удивлением понял, что разговариваю по телефону - и договариваюсь увидеться через три часа у входа в гостинницу. Совсем забываешь, что не знаешь итальянского.

Мы уже поняли, что Италия - страна, в которой умеют радоваться жизни. На следующий день нас ждало еще одно открытие: это бедная страна. Беднее России - по крайней мере, итальянский Юг. Природа, конечно, позаботилась, чтобы итальянцы ни в чем не знали недостатка: море, почти сами собой растущие персики и виноград, тепло круглый год... История позаботилась о толпах глупых богатых туристов, которые кое-что оставляют в кассах многочисленных музеев, закусочных и ресторанов (куда сами итаальянцы пойдут разве что потеряв рассудок - бывает и такое). Южане принимают эти заботы с благодарностью - и, дабы не разочаровывать природу и историю, живут как живется. В домах и квартирках, напоминающих наши хрущебы. Ездят на маленьких и старых, почти со свалки, машинах, мопедах и моторолерах. И это - люди среднего, если не изрядного по местным меркам достатка. Не то, чтобы экономят, просто деньги здесь вообще не правят бал.

В местной электричке, расписанной панками под волшебного змея (итальянские панки в отличии от наших, или, скажем, немецких, совершенно не интересуются стенами домов и заборами - зато питают слабость ко всему, что движется, и превращают любой поезд в многоцветное праздничное произведение авангардного искусства) контролер, заходя в вагон, победно смотрит на этих самых панков, и на прочий молодежный народ, явно едущий без билета. Он как-бы делает жест: "Ну, вот и я! И это моя работа!" После чего скромно начинает проверять билеты у тех, кто таковые имеет. Панки смиренно выходят на следующей остановке и встают на платформе. Контролер тоже выходит на платформу и смотрит на панков. Это что-то вроде игры с известными всем правилами: контролер, как удав, гипнотизирует мальчишек и девчонок, дабы они не перепрыгнули в следующий вагон вверенного ему поезда. Панки гипнотизируются. Поезд трогается. Контролер впрыгивает на ходу и возвращается к человеку, у которого он десять минут назад начал проверять билет - но разговорился о жизни. Разговор продолжается. За час, по нашим подсчетам, контролеру удается таким образом проверить билеты не более чем у десяти человек, а что такое штраф, он, наверное, и сам не знает. Но работу свою делает исправно: на следующей остановке входят новые панки, и история повторяется.

Кстати, во всех вагонах на Юге - характерная надпись: no smoking. И все в них курят. Курят панки. Курят их родители. Курят даже беременные женщины. Курит машинист, объявляющий остановки. Что делать! Курит и сам контролер.

Вообще, итальянцы не любят конфликтов - ни с живыми, ни с мертвыми. Мы это хорошо почувствовали, вырвавшись наконец из объятий гостеприимного Марио (который почти всерьез решил довести наши животы до размеров, соответствующих итальянским приличиям), и отправившись в известный городок Помпеи. Здесь мы и заблудились.

Шутки-шутками, но заблудиться в Помпеях, где под вечер нам встречались лишь бездомные собаки, оказалось куда как легко. Город диаметром в несколько километров. Мы об этом как-то не подумали, бросив рюкзаки в музейной камере хранения и отправившись бродить по его каменным мостовым. Здесь истории действительно было полным-полно, только смотри. Почти целые дома, на которых выцарапаны надписи на латыни - не панками, а их далекими предками двадцать веков назад. В камнях мостовых видны глубокие желоба, наезженые ободами повозок (можно представить, какой здесь стоял грохот!). Кое-где в домах сохранилась даже штукатурка с фресками, и одна из них, наиболее уцелевшая, почти бросает в дрожь. На ней изображен город, похожий на Помпеи, а над ним в небе огромные волки разрывают ягненка, львы терзают буйвола, а наверху - орлы, набросившиеся на голубя, и его перья падают на город. Что ж, предвидеть судьбу тогда умели не только прорицатели, но и художники. И хотя Везувий кажется из Помпей лишь одной из многих далеких гор, что-то сразу притягивает к нему взгляд... Так мы думали - и вдруг стемнело, стремительно, как вообще на юге. Когда наконец вышли к воротам, они были закрыты: ни души, ни человека, только наши рюкзаки видны в окне камеры хранения.

Можно ночевать где угодно, но плохо ночевать в мертвом городе без палатки и на пустой желудок. Тем более, без вина, которое в Италии дешевле воды. Тем более, и без воды. Поэтому мы обрадовались, когда увидели серую фигуру, спускавшуюся к нам по античной лестнице. Фигура двигалась быстрой походкой и громко насвистывала, втянув голову в плечи. Это был один из охранников музея, храбро шедший домой. Когда его первый испуг прошел, и он понял, что мы, хотя и хотим от него чего-то, все-таки не призраки, оказалось, что нужно идти за ключами (чтобы высвободить наши рюкзаки и открыть мертвый город) в самый его центр, в дирекцию. Мы по наивности сначала решили, что он собирается сходить туда один - но охранник посмотрел на нас оторопевшим взглядом и произнес, обводя вокруг рукой: morte! (то есть смерть, город мертвых). Идти нужно было, по его мнению, только всем вместе - и очень быстро. Как мы вскоре узнали, это вообще был храбрец: охраникки вечером ходят здесь не менее чем по трое, и с фонарями. Если бы мы ведали итальянский язык, нам бы наверняка рассказали немало страшных историй, а так - просто проводили всей толпой до выхода. Сперва с явным раздражением, но потом, узнав, что мы русские - почти со слезами восторга и умиления. Русскому простительно заблудиться в ночных Помпеях, у русских вообще в Европе, а особенно в Италии большой кредит любви.

Мы вновь поймали эту тему на следующий день, когда, оставив вещи в палатке, поехали в Геркуланум. Эркулано, как это звучит теперь. Эркулано - не такое туристское место, как Помпеи. Городку действительно не повезло. Развалин после известных событий мало, не впечатляет. И туристический антураж - отели, ресторанчики и т.п. - тянется не более чем на сто метров от вокзала. Дальше начинается нижний город, страна бедных. Помойки, узенькие улочки, поперек которых веревки с рваным бельем, толстые итальянки в грязных платьях выглядывают из окон, босые мальчишки швыряют камни в незнакомых прохожих... На одной из таких улиц мы зашли в маленькую лавочку купить еды и вина. Долго не могли понять цену. Наконец хозяин (а южане вообще очень любопытны) стал узнавать, откуда мы. А узнав, что из России - радостно закричал, созывая свою семью, жившую в том же доме. Когда все собрались, хозяин загадочно посмотрел на нас, залез в ящичек кассы и, торжествуя, достал из него двадцать копеек 1961 года - с вопросом, сколько это лир? Кое-как удалось объяснить, что одну лиру надо хорошо натереть на терке, чтобы получить искомую величину. Но, по счастью, у меня в кармане была монетка в 20 рублей - подарив ее, практически мы и купили себе целый ужин. Кстати, не так ли некогда попали сюда и эти 20 копеек?

А денег, как у настоящих путешественников, у нас было мало. И все-таки, откладывая еще на Рим, мы решили подняться на Везувий. Сначала на туристическом автобусе, который ходит несколько раз в день, а дальше - как встарь, с посохом в руке. Дураков-туристов, которые хотят подняться на Везувий, набирается довольно много. Удовольствие среднее. Жара, пыль (то есть, конечно, пепел). Сверху хорошо видно, как лава в две руки шла к Геркулануму. Кратер вулкана тих и мертв. Но нам опять повезло: может быть, специально для нас (потому что больше его никто не заметил) из-под одного из камней на минуту показался белый дымок. Вулкан спал, но - дышал.

Однако надо было спускаться, выходить на дорогу и ехать дальше. Спускаться - значит ждать автобуса, который будет только вечером, или брать за непомерные деньги такси на смотровой площадке. Но на Юге деньги зарабатывают только на тех, у кого они есть! И пока мы грустили, думая, как покинуть гостеприимный вулкан, на площадку въехал дребезжащий микроавтобус типа нашего "рафика", водитель тормознул и закричал в окно явно нам что-то вроде "Ну, давайте!". Он ехал вниз, и просто брал всех, кто не побрезгует его машиной - не оставлять же людей на Везувии.

И спустя несколько часов мы обнаружили себя в центре Неаполя. Именно - обнаружили себя, потому что ощущение от него было такое, будто, отведя в сторону руку, можно ее уже и не найти. Город был насыщен движущимся транспортом карманных размеров. Четырехместные машины здесь явно были роскошью, преобладали двухместные экипажи длинной меньше велосипеда. Часто прошныривали и одноместные машинки величиной со стул, хотя у них все было настоящее: четыре колеса, две двери, капот и даже багажник! Свободное место между ними заполняли моторолеры, и все это неслось по довольно широким улицам и площадям на огромной скорости сплошным потоком. О правилах не могло быть и речи - светофоры стояли для красоты, и не работали. Развалины светофоров. А вокруг кипела жизнь. Два моторолера под управлением необычайно хорошеньких девушек в длинных юбках на дикой скорости шли в лобовую атаку, и, сантиметров за двадцать до неминуемого столкновения, наклонившись в разные стороны и чуть не чиркнув друг по другу колесами, разъезжались как ни в чем ни бывало. Пешеходы переходили улицу, как реку. Но, в то же время, было совершенно ясно, что пешеход здесь - равноправный участник движения, потому что ни одна машина (из-за своих смехотворных размеров) не сможет его сколь-нибудь серьезно изувечить, и даже наоборот. Так что пешеходы перебегали улицу, размахивая руками, отгоняя машины как назойливых мух.

Куда они все спешили? Нам это было непонятно, мы-то спешили в Рим. Но у нас еще было в Неаполе минутное дело - разменять наши последние доллары на несметное число мелких лир. Где? Об этом мы спросили скучающего юного неаполитанца, который пытался торговать на перекрестке чем-то, похожим на пиццу. Спросили - и случилось непоправимое, как будто наступили на бомбу.

Юноша тотчас вскочил, чуть не опрокинув свою пиццу (и, кажется, навсегда забыв про нее), схватил нас за рукава и закричал, что очень хорошо знает где, и вроде бы знает много мест, много банков, и все это его друзья, и сейчас он нас отведет к ним ко всем. Не отпуская нас, он тотчас бросился под ближайшую машину. Машина увернулась. Увернулась, к нашему удивлению, и следующая. Инстинкт самосохранения заставил нас по его примеру на бегу (с огромными рюкзаками!) беспорядочно размахивать руками, отмахиваясь от транспортных средств. Так мы пересекли огромную площадь и оказались перед дверями какого-то банка, который как раз был закрыт. Юноша пришел в отчаяние, несколько раз бросился телом на двери, а потом, кажется, обратился к нам с просьбой помочь их взломать. Мы вежливо отказались. Тогда он вновь схватил наши рукава и бросился бежать по сеередине главной улицы. Водители привычно уворачивались. Мы свернули за угол, пробежали еще несколько сот метров, и выскочили на новую площадь. Пересекли ее. Вновь свернули. Все это время юный неаполитанец говорил без умолку, объясняя, куда мы сейчас идем. Наконец он остановился, подошел к стоящему на углу такси и спросил о чем-то таксиста. Таксист страшно заволновался и начал размахивать руками. Потом он явно собрался всех куда-то везти, но, поскольку нас теперь было уже четверо (да еще рюкзаки), уместиться в его такси мы явно не могли. Кажется, оно вообще было одноместным. Пришлось вновь бежать пешком. Наконец, оббежав весь центр города, мы увидели открытые двери банка - надо ли добавлять, что они находились в пяти метрах от того места, где мы задали свой сакраментальный вопрос! Юный продавец пиццы не отходил теперь ни на шаг и тщательно следил, чтобы нас при обмене не обманули - он уже был нашим лучшим другом, и потому вместе с нами отправился разыскивать въезд на дорогу в Рим. Мы теперь спокойно шли к ней между кишащими машинами и моторолерами, летящими во всех мыслимых направлениях, и нам было понятно, куда они все спешат. Очевидно, у многих в Неаполе было свое минутное дело, а остальные помогали его сделать.

Над въездом на Римскую дорогу красовался необычный транспорант: no autostop! Но, вспомнив запрещающие плакаты в вагонах южных поездов, мы уже смело вышли на трассу, где проносившиеся мимо полицейские лишь радостно махали нам из окон патрульных машин, а спустя пол-часа огромный грузовик в сумерках почти бесшумно нес нас в своей кондиционированной кабине к границам древнего Рима.

Мы вышли у окружной дороги в два часа ночи. Два часа ночи - это время, когда жизнь в Италии почти замирает даже на Юге. И даже в Риме, тем более на окраинах. Миновав в темноте какие-то канавы, кусты, похожие на проволоку (или проволоку, похожую на кусты), мы вышли к светлому пяточку. Это была обнесенная решеткой освещенная площадка, стоянка автомобилей. Вокруг была тишина, и лишь посреди площадки сгорбленый человек сосредоточенно подметал пыль. Мы еще не знали, что это была самая граница Юга, что дальше начинается совсем другая Италия, другая страна. Мы ничего не знали, да нам и было не до того - тяжелые рюкзаки, долгая усталость... Хотелось устроиться в дешевый отель, заснуть... Мы приблизились к решетке, к наглухо запертой ограде, окликнули дворника - и он подошел к нам.

Как обычно, начав с нескольких итальянских слов, мы попытались что-то спросить по-английски. Конечно, он не знал английского, этот пожилой итальянец. - Может быть, по-французски? - спросил он. - Нет. - Так откуда вы? - Из России.

- Вы из России? - спросил он вдруг на чистом русском языке, и заплакал. Да, он был в России. Он много раз бывал в России: Москва, Питер, Барнаул, Улан-Уде, Ташкент, Казань... Он перечислял и перечислял. Он любил Россию - он ничего не любил так, как Россию. Когда-то он был богат, и все время путешествовал, теперь много лет почти безработный... Но нет - не может быть! - неужели мы из России!

В два часа ночи, на окраине Рима мы стояли, взявшись за руки, у решетки, от которой у него, местного дворника, не было ключей. Мы протягивали друг другу руки сквозь прутья - и этот пожилой человек плакал. Мы стояли так не меньше получаса, и говорили, говорили, а он не мог отпустить нас...

Конечно, в нашем путешествии случилось много других историй, но если в нем был смысл - он заключился в этой встрече. Темная ночь, окраина Рима, случайные путники и случайный подметальщик... Италия, Россия.. Железная ограда, от которой ни у кого нет ключей...

Италия - маленькая страна, особенно с высоты полета железных птиц. Юг еще меньше. Здесь есть Помпеи и Рим, Форум и Колезей, да мало ли чего еще. Но люди, живущие тут, почти не обращают внимания на эти развалины. Люди обращают внимание на людей. И ничего не нужно придумывать - надо просто найти ключи. Мне все кажется, что они где-нибудь совсем недалеко.

2005