1
исповедовался, что украл куриную грудку из супермаркета,
рассказал, что Ф. с недавних пор считает людей биороботами,
биомашины запрограммированы мыслить себя свободными существами.
показал две длинные царапины у пупка.
смеялся что у П., вдруг похожего на Дэвида Линча, не растут волосы
на ногах, и что нас еще не забрало, разве что самую чуточку.
сидели втроем в узкой комнате и с силой дышали через курильню,
снаружи кто-то темный и малоподвижный терся широким лбом о стекло.
внезапно дух Чехова обвинил нас в инфантилизме,
он бы покурил опиума на нашем месте,
а ему здесь рассказывают о Витгенштейне,
возмутился и улетучился подпол серой плясеёй…
где-то глубоко внутри на цыпочках ходила весенняя незримая
с льдинками на сосцах, о ней мы вовсе не проронили ни слова.
зато говорили о бледном Эде в проходной, не пора ли ему дать поспать,
о правдоносцах, укомплектованных сумраком,
о вечнопраздных, голозадых философах,
/так случайно поцарапаться, как такое возможно?/
еще о биполярном расстройстве тел, таких одиноких во множестве.
2
цифровое полотно стерильно, в режиме онлайн,
и случаются же помехи - крылышко пепла на заслонке, капелька пота
на заслонке, капелька слюны, капелька кислоты, капелька грязи,
капелька крови - плюх - вылетела на лицо,
заслонка открыта, воздух внутри, оказывается, пригодный,
и полная темнота
лучше не смотреть, как мертвый шахтер возится с выключателем своего фонарика,
он слишком яркий теперь.
3
расскажу я, как погиб тот чилиец Хара на стадионе, в него выпустили 34 пули,
а родился он в крохотной хибаре
другой поэт улетел под кайфом
третий лег под луну на асфальте
мы даже не знаем, могут ли писать друг другу мертвые, а если да,
то можно ли издавать их книги тут, и вообще вести переписку
заодно было бы здорово обсудить проблему биороботов, и что мертвые
думают о втором законе термодинамики, не знаю, помогут ли кому эти
книги, заселят ли сады надежд или поглубже вскопают бесплодную геенну
но я знаю таких криптографов, которые не верят в тепловую смерть,
рисуют электронные нимбы в киберпространстве
есть такой горячечный философ с зелеными глазами - я слышу, как он
разговаривает c полулюдьми-полуфункциями хуматонами, они приходят
к нему в образе плоских египетских богов, он расчесывает их золотую
шерсть, давит песчаные гниды за ушами.
иногда я ломаю голову, почему
через пятимерные двери чаще всего попадаешь в двухмерную одиночку?
но родился же, говорят, способный книжник, что вычислил палмирский фрактал
на передвижных и башенных лесах, охота у математика, похоже, любимое хобби
зато я знаю художника, у которого при мысли о взрыве водородной бомбы встает хуй
лучше не смотреть, как мертвый шахтер возится с выключателем своего фонарика,
он слишком яркий теперь.
4
расскажу я о женщине с большими грудями, хочется на них свернуться младенцем и
уснуть, даже когда она хохочет, сбивая волной мандарины с веток
о кудрявой киевлянке, что в юности умела кружиться
против солнца, время растягивалось и пузырилось;
догорая, ее свечи превращаются в полые кораллы из пчелиных сот
о юноше с узким лицом и шрамом на скуле, в моряцких клешах,
стыренных из моей спальни, - вовсе не портовое жулье из города семи морей,
но недурно вальсирующий, Ж. Жене с Б. Блие были бы довольны
еще о поэте, чтоб не делать перерывов во время боя в Абхазии, он закидывался
феназепамом и ссал на свой пулемет, когда тот раскалялся от натуги.
потом он долго жил в полиэтиленовом городе, и город не поглотил его
однажды я была необъяснимо взволнована, узрев глухонемую
на реке Суре. темногубая, голая, с оленьими глазами, она ходила
в широких ножных браслетах, брала у фаерщиков еще уроки огневерчения,
она научилась говорить, голос был низкий и сдавленный, словно зверь урчит к радости секса, словно квалифицированные духи с горячими щипцами повисли над ней
я видела гипнотически красивых детей с ДЦП, с трудом отлепляла
глаза от ужаса
первый трансцендентный опыт, мускул и мускус присутствия, испытала на платформе Болшево, когда бездомный пес вдруг забился в приступе эпилепсии
когда-то я встретила отлученного епископа, поэта и наркомана, основавшего собственную церковь. нигде дольше 3 дней он не жил и молился о своих любовниках, растаманах, панках, складывал храмы в тайных гротах и готских пещерах, -
я о нем думаю
лучше не смотреть, как погибший шахтер возится с включателем своего фонарика,
он слишком яркий теперь.
5
расскажу я лучше про мертвого замоскворецкого гитариста-альбиноса,
в его клуб ходили танцевать городские психи и художники, что с психами заодно
знаю человека, он давно в горах застопил ветер в образе пастуха,
с тех пор из его рта выходит кристальный пар.
девушка, что обнимает его, утверждает: в зеркале отражаются трое, когда они в постели
издалека наблюдаю за девушкой, она стрижет собак с утра до ночи, а ее внутренний человек светится как ноктилюка в океане
помню парня, сбрившего все волосы на теле, когда впервые влюбился,
патлы у него были до пояса, про остальные подробности я не помню
еще я знаю много про подозрительно жизнерадостного, он показывает лазы между мирами. насвистывая идет через синь беcконечного леса:
железные деревья и буки, лианы и длинные, как гитарные рифы, тропы по фьордам.
он говорит: вдали, вероятно, есть просвет, но может быть всё, что угодно.
я говорю: оно ТАМ связано с движением наших ног, жестикуляцией рук, криком из глотки.
он улыбается, якобы ему надоело злословить, и проводит двумя пальцами по моему позвоночнику
думаю о цыгане с белыми волосами, что отстал от табора. он говорит: его волосы связаны с дорогами индийским узлом
плачу о человеке-перевертыше и его горьких трудах вочеловечивания и расчеловечивания,
перекидываться в человека все сложней,
но в ангела вообще уже нереально
видела тут старика через окно, он сидел на кровати ко мне спиной
и пел по-французски, потом он сказал: не строй деточка, не строй корабли,
зачем запускать их в пустоту?
потом слушала мертвых старух и их родо-племенные чувства вины, от которых неприятно протрезвела
лучше не смотреть, как погибший шахтер возится с включателем своего фонарика,
он слишком яркий теперь
6
луч выхватил кусок и остановился там
7
где стволы снопы колонны линии стопы уд шея нотные пюпитры кроны
переплетены
пристальность, пристрастность, абсент или портвейн, -
слишком все это серьезно для ночной болтовни тел и веществ
/внутри существ органы висят в невесомости,
глаголют кровяные тела, напрягаются клавиши,
внутри существ - жидкости сообщаются, перекатываются шифры
и смазываются механизмы/
пока молекулы занимаются величественной архитектурой
неотвратимого
единства