Зацепило?
Поделись!

Джокер

опубликовано 20/08/2022 в 19:29

Письмо от Бесы я решил почитать на посту номер два, то есть на вышке. В Нагорном Карабахе уже начались боевые действия, в самом Тбилиси тоже было неспокойно, и потому бойцы нашей части уходили в наряд с оружием и боевыми патронами. Я забрался по скрипучим деревянным лестницам на вышку, вскрыл письмо и стал читать: «Таме, братишка, привет! Как ты там, как тебе служится? Надеюсь, у тебя всё хорошо, я вот своё отмотал, уже месяц как дома, а тебе ещё год тянуть солдатскую лямку, ну да ничего, держись. Вчера я зашёл к вам домой, и мама твоя накрыла на стол, угостила меня цади, слушай, она печёт их божественно, я прямо объелся. Она ещё лобио положила, и, прикинь, я попросил добавки, а после целый день ходил попукивая. Ну ладно, теперь я тебе кое-что скажу: твою Нину похитило одно ничтожество, и она родила ему двойняшек».

Буквы слетели с письма, точно мошки, и передо мной нависла небольшая чёрная тучка, ладони вспотели, я разжал ледяные пальцы, и горячий ветер, воспользовавшись моей слабостью, попытался вырвать листок. Отдышавшись, я схватил тучку, сдавил её над бумажкой, и она растеклась строчками: «Поверь, она тебя не стоит, ну да, соглашусь, что она секси, зато глупа до невозможности. Я с ней как-то говорил, мозгов у нее в голове не больше, чем в курице. Тебе нужна совсем другая девушка, ты достоин лучшего, и если наложишь на себя руки ? сделаешь непоправимую глупость. Может, ты думаешь, что соберёшь у своего гроба толпу в несколько тысяч человек и они все будут рыдать над тобой и рвать волосы? Расслабься, чувак, тебя никто уже и не помнит в городе. Кстати, тут произошло несколько странных самоубийств: девушка утопилась в реке, оставив письмо, хотя нет, это паренёк написал послание и повесился, они, кажется, учились в одной школе, может, даже были одноклассниками, не в этом суть. Ты вникай: девчонка была красавица, и она приходилась племянницей этой, ну может, ты догадался, имя и фамилию не хочу писать, вдруг вскроют конверт? Так вот девушка собрала на свои похороны много народу, и когда её несли по старому мосту, я взял и отстал: вдруг он провалится к чертям? Пацана, конечно, тоже пришли провожать, но людей было гораздо меньше, так что по старому мосту я топал вместе с процессией. Это я к тому, что если ты всё-таки надумаешь наложить на себя руки, от меня, ублюдок, ты даже слезинки не дождёшься. Прийти, может, и приду на твою могилку, но только для того, чтобы насрать тебе на грудь. Так и знай. Твой друг Беса».

Прочитав письмо, я сунул бумажку в карман, сел, прислонившись спиной к сколоченному из неотёсанных досок ограждению вышки и вставил дуло автомата в рот. Только я это сделал, как вдруг ощутил себя вдавленным в спинку заднего сиденья автомобиля, бешено мчащегося по тоннелю.

Водитель впереди пускал синие табачные колечки, и они медленно нанизывались на его странный шутовской котелок.

— Ты везёшь меня в ад? — спросил я его.

— Ха-ха, не угадал! — извозчик стал колотить ладонями по рулю с таким восторгом, что с него слетел котелок. Он поднял шляпу, нахлобучил на свои зелёные кудряшки, повернулся ко мне, и я увидел перед собой улыбающееся лицо джокера.

— Едем в психушку, мы все там побывали, так что ты не исключение.

— По-твоему, я джокер? — большим пальцем я нащупал спусковой крючок на автомате.

— Конечно, ты сам убедишься в этом.

— Не в этой жизни. И спасибо за компанию.

Джокер отвернулся и начал выкручивать руль. Послышался визг колёс, машину шваркнуло о скалистую стену тоннеля, меня отбросило к дверце, ствол во рту переместился к щеке и наполнился огнём и кровью от выстрела.

Я встал со своей привинченной к полу кровати, влез в тапочки, побрёл к туалету и остановился из-за шума в соседней палате. Оттуда выскочил здоровенный узбек и, вопя во всю мощь своих лёгких, побежал на меня. За ним гнались врачи, санитары и десяток психов. Эй, джокер, чего лыбишься, хватай его, кричала толпа, он на десантника парализованного насрал, а к нему жена едет из Москвы!

Я кивнул беглецу: типа, меня ты можешь не бояться, я джокер и подыграю тебе, — тот, похоже, поверил, во всяком случае, не остановился, и я поставил ему подножку. Узбек кувыркнулся, я накинулся на него, оседлал и стал молотить по голове:

— Ты когда успокоишься, мать твою? Из-за тебя я неделю не сплю! Слушай сюда, — я перешёл на шёпот, — кого ты хочешь обмануть? Мы все тут ломаем комедию, чтобы комиссоваться, но ты перегибаешь палку.

— Эй, отвали, — узбек дотянулся до моей шеи своими сраными лапами и захрипел. — Я убью тебя, джокер, всех задушу ночью, когда уснёте.

— Ну это мы ещё посмотрим, — я вырвался и отскочил к стене, чтобы не попасть в замес.

Первыми до узбека добрались психи и стали молотить его ногами, тот отбрыкивался и кусался, точно бешеный, потом подоспели санитары во главе с местным врачом и надели на беглеца смирительную рубашку.

Тем же вечером в дурку пришла Наташа, жена того десантника с обосранной грудью, и мы все набились в его палату, пожирая взглядом высокую, в просвечивающем голубом платье блондинку на шпильках. Красавица Наташа сидела на кровати мужа, прижимая к груди и целуя его беспомощную руку. Я был тронут и тем не менее ощущал в штанах пижамы железобетонный стояк. Иногда она наклонялась к супругу и о чём-то с ним шепталась: должно быть, они вырабатывали совместный план действий. И в рот мне потные ноги, если я хоть сколько-нибудь верил двухметровому десантнику. Ну стукнул его старшина по башке молотком во время спора, но не проломил же черепушку? Нет, с головой у него всё было в порядке и с ногами, пожалуй, тоже, во всяком случае, мог бы сходить в туалет, вместо того чтобы лежать как овощ и гадить в постель.

Вот Армен, бедняга, точно не притворялся — обтянутый кожей скелет, но даже он добирался до сортира, правда, в сопровождении земляка, один он вряд ли дошёл бы, так был истощён. Армена, кстати, тоже избил прапорщик, по голове лупил, ублюдок, парня и чего-то там повредил, теперь он не мог ни есть ни пить. Бывало, на обеде мы умоляли Армена хотя бы ложку кашки проглотить за маму там или за папу, ну кого любишь, может, девушка есть, ты ведь не хочешь, чтобы она пошла к другому? Ну, голубчик, не упрямься! Но бедняжка поджимал губы, отказывался, иногда даже плакал, словно младенец. Десантнику же приносили жратву прямо в постель, как принцу крови, кормили его тоже с ложки, он съедал свою порцию и шёпотом просил добавки, значит, всё с ним было в порядке, а, впрочем, кто знает. Мне просто очень понравилась Наташа, вот бы мне такую девушку, смотрел бы на неё, счищал бы пыль с её зелёных лодочек, с платья, прислуживал бы, как королеве. Разумеется, мне было противно слушать местного врача, стоявшего рядом и бормотавшего всякие гнусности, типа ох какая п..., я бы её так, потом бы этак...

И вдруг москвичка посмотрела на этого гнусного врача и попросила у него разрешения остаться здесь на ночь с мужем — сказала, что будет спать в его постели тихо как мышь. Я чуть с ума не сошёл от радости, начал искать взглядом кровать поближе, чтобы оттуда всю ночь смотреть на неё. Врач, однако, наотрез отказал ей в ночлеге, во-первых, нельзя по уставу, во-вторых, это психбольница и психи могут с ней сделать всё что угодно, но ему интересно, почему она не сняла номер в гостинице? Наташа сказала, что в поезде у неё украли сумку с паспортом и деньгами. Врач немного подумал и сказал: а знаете что, поехали ко мне, переночуете, утром привезу вас обратно. Наташа попрощалась с мужем и ушла вместе со светящимся от счастья врачом, а мы, разочарованные, разбрелись по своим палатам, оставив десантника с обосранной грудью один на один с его чувствами.