Зацепило?
Поделись!

Истина и деньги

несколько замечаний по поводу развивающегося конфликта

опубликовано 21/03/2004 в 13:13
кадр из фильма "Общество спектакля" (1973, режиссер Ги Дебор)


После событий 11 сентября 2001 года, уже изрядно поднадоевших обывателю, только ленивый не высказался по поводу столкновения цивилизаций, борьбы запада и востока, севера и юга. Действительно, через десять лет после крушения Советского Союза, мы снова оказались на залихватском вираже истории. И никому не известно, какими мы выйдем из закрытого поворота. Однако мнится, что реальное содержание столкновения глубже и шире, чем его обычно описывают. Граница, которая делит современный мир, не может быть проведена по карте. Внутри самого западного общества, - и российского общества в той мере, в какой наша страна принадлежит христианскому Западу, - с конца ХХ века обозначилось жесткое противостояние. С одной стороны, сторонники гуманистических и демократических ценностей, а с ними армия производителей и потребителей всех мастей и калибров, и с другой, - фундаментальные противники этого, - воспользуемся блестящим термином Ги Дебора, - "общества спектакля". Многих, скажем, может удивить, показаться странностью или даже безумием эволюция знаменитого французского "еврокоммуниста" Роже Гароди, прославившегося в свое время в СССР серией неортодоксальных для советского мышления статей по эстетике. Гароди, о котором мы пели даже частушки:

"Городи ты городи, пьяная ты рожа,
что же ты нагородил, мой миленок Роже", -

не только вышел из коммунистической партии, он в конце концов принял ислам и стал одних из самых заметных последователей классика традиционализма Рене Геннона.

Но проблема в том, что с точки зрения европейского нон-конформизма начала ХХI века, подобное развитие совершенно логично. Для борьбы с "симбиозом супермаркета и рекламного агентства" хороша любая идеология. И интеллектуал, естественно, выбирает ту, которая кажется ему в данной ситуации состоятельной, потенциально мощной. Лево-правый интернационал виделся на рубеже 90-х годов локальным проявлением пост советской политической шизофрении, но спустя десятилетие он стал самым влиятельным во всемирном подполье идейным течением. И события на Манхэттене въяве показали, кто представляет основную угрозу современному миру. Террористическим актам, увы, рукоплескали, причем почти во всех странах и люди одних и тех же убеждений. Их эмоции прекрасно выразила семнадцатилетняя студентка из Архангельска Альбина Южная, написавшая в одну из московских газет: "Если уж говорить о невинном американском народе, то он - индейский народ - давно уже в резервациях и на грани полного уничтожения... Хочу призвать всех, кто прочтет эти строки, всех нормальных людей почтить минутой молчания настоящих мужчин, героев-летчиков, направивших свои самолеты в цель, осознанно принеся свои прекрасные жизни на алтарь отмщения за муки и кровь многих народов".

Узнаете лексику? Она бы прекрасно сгодилась для передовиц провинциальных комсомольских газет 20-х годов. В замечательном романе советского писателя Личутина "Фармазон" был персонаж, старый коммунист-энтузиаст, который все время говорил: "Я жизнь на алтарь положил". Однако, на чей алтарь, так и осталось невыясненным.

И действительно, что можно противопоставить деньгам, если власть денег приводит в отчаяние? Только силу всесокрушающей идеи, силу совершенной и неколебимой истины. Политолог Сергей Дунаев написал, что боевики "Аль-Каиды" ведут борьбу за право проснуться в раю. Не менее высокопарно, чем у героя "Фармазона", не так ли? Однако это их способ не быть купленными и проданными.

Мы отлично знаем, куда приводят социальные эксперименты с истиной. Мы это видели почти 80 лет, нам спели, чтобы мы не верили тому, кто знает, как надо, нам доказали, что философия шута во всех случаях предпочтительней доктрины жреца. И мы с этим согласны. Но беда в том, что как только кончается прямой диктат партийной ячейки, начинается рыночная экономика. И, кстати, как насчет мировоззрения торговца?

Взаимоотношения человека с истиной - один из самых старых и самых сложных вопросов в мировой культуре. Из великих религий лишь ислам претендует на то, что сохранил в Коране подлинные слова Бога. Христиане, не попавшие на крючок современной мусульманской патетики, обычно все же делают послабление евангелистам и другим святым: были-де людьми, жили в определенную эпоху и в определенных условиях, могли ошибаться. Однако лидеры современного Запада идут гораздо дальше, они, - вслед за профессором Поппером, - вообще не признают голоса абсолюта в истории. С их точки зрения все суждения относительны, все законы - всего лишь тенденции. Подобная позиция, вскормленная опытом человечества, опытом ошибок и заблуждений, застенков и казней, делала бы всем нам честь, если бы только не ставила на место универсального регулятора финансовую систему.

И все-таки монета как всеобщий регулятор не так уж дурна, как кажется. Однажды Черчилль сказал, что демократия - чудовищная форма правления, но остальные - еще страшнее. Разумеется, мы все бы предпочли абсолютную власть истины, если бы не нашлись тысячи и тысячи ее доморощенных представителей в нашем городе.

Иосифу Бродскому ворюга был милей, чем кровопийца. А вам?

В конце концов покупать или не покупать мебель в магазинах "IKEA" - моя личная прихоть. И я не хочу, чтоб моей соседке бабе Даше было запрещено приобрести финскую стенку под страхом избиения камнями на центральном стадионе города Мытищи.

Здесь, кажется, дело касается личного выбора, и поэтому необходима прямая речь. Да, я убежден, что истина существует и "общество супермаркета" отвратительно. Я даже готов согласиться с Ницше, что "человек - это нечто, что нужно преодолеть". Но я не менее убежден, что тайну бытия невозможно облечь в исчерпывающие слова и тем более в социальные формулы. И в какую сторону нам развивать нашу собственную природу, - решать не инквизиции и не полиции нравов, тем более не министерству правды и не министерству любви. В конце концов, брать ответственность на себя - удел свободных, ждать гарантированных указаний свыше - доля рабов. В данном случае речь идет о свободе и рабстве в самом простом и старом, античном смысле. И поэтому, ни на йоту не веря в исламский след террористических актов в Нью-Йорке, я все-таки скрипя сердцем поддерживая акцию США против "Талибана". В конце концов, если существует неразрешимое противоречие между истиной, красотой и свободой, есть смысл предпочесть свободу, так как одна из задач человека - обосновать и представить в полноте свое собственное существование, зыбкое и ущербное бытие на границе материи и сознания, смерти и бессмертия, утра и ночи. Конечно, существует мир, где: "нет ни эллина, ни иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, скифа, раба, свободного, но все и во всем Христос" (Апостол Павел, "К колоссянам", 3, 11), но это горние вершины и, чтобы достичь их, нужно прежде всего хранить верность своей дольней участи.

* * *

...Нынешний конфликт, к сожалению для нас, его современников, отнюдь не представляет собой столкновение цивилизаций. При столкновении цивилизаций легко совершить исторический выбор и найти себе подходящую сторону баррикады. Но противостояние начала ХХI века сводит в смертельной схватке сторонников и противников воплощения в истории абсолютной истины и, таким образом, становится философским диспутом, который с минуты на минуту может быть решен при помощи оружия массового уничтожения.