все меняется, приятель. этот город с острыми когтями на длинных пальцах — раз, под ребро, что, отвык? крутится карусель, мясорубка, крутится садовое-десадовое. что за лето началось, не хватает солнца, не хватает, Господи, чуточку твоего дыхания. ветер гонит тучи на восток, властно, едва не разбив мне окно, все ведь меняется, так и должно быть. смотри в оба, таким город ты больше не увидишь...

Определить наверняка, что пришла весна, и зима оставила этот город, всегда можно по крышам. Снег сходит с них первым, потому первая весенняя зелень — это зелень крыш. Впрочем, они бывают серые, ржавые, черные, красные — они распускаются как цветы над городом, там, где их не видят прохожие, еще кутающиеся в теплые куртки. Эти цветы должны выцвести на солнце, краска обтрепаться ливнями и ветрами, и тогда их сорвет ураган с красивым женским именем, подступающий к городу раз в сотни лет, чтобы остаться с ним один на один, без свидетелей-прохожих, раздевая и царапая плоть улиц, бульваров, парков, зданий. Это было красиво в 1996-м, ступить на крышу было проще простого, они лежали у ног, растрепанные, словно ромашки после гадания. Ступить на крышу — это не для всех. ..

Говорят, что всякая история имеет свое начало и конец, и герой ее, будь то один человек или все человечество, неминуемо движется сквозь перепетии судьбы и сюжета от пропасти к пропасти. То есть, любое событие, случившееся до или посли истории уже не имеет к герою никакого отношения — мы вспоминаем о персонаже лишь тогда, когда с ним что-то происходит или происходящее хоть как-то его касается. Даже самый опытый рассказчик почувствует себя неловко, если попытается поведать о свершившемся, происходящем или грядущем, не упоминув при этом ни об одном деянии героя своего повествования. Потому это и не история вовсе, а скорее сказка. Сказка, которую можно рассказать лишь молча, и которую лишь в молчании внимательный слушатель может распознать...

Путешествие — лучший способ возвращения в эту муть. Обыграть, покорить, обмануть, убежать. Дорогая, забудь. Водитель, куда-нибудь. В путь. В степь. В степи всюду есть куда выступить и не прийти. Город, кажется, болен информационной чумой. Смой, дорогая, смой, дорогой. В запахе местной воды, запахе мертвого камыша карманный оазис смягчает илом твой шаг. Значит смерть, которая в степи с метлой, заметает пылью следы, оставляет шанс добраться до следующей воды...

Ветер — подходящее слово, чтобы начать этот треп. Раз, два, лишний, не досчитать и до трех, поскольку ветер одинаково просто сдувает порох и прах, и не поможет тебе ни кулак, ни твой luck, ни Аллах. Впрочем, кто-то остался третьим в этой спешке зажать ладонь, и по третьему Риму гуляют сплетни, будто такой говорит с бедой, или с бездной, смотря как повернуть бедро и отделить добро от всего что полезно...