Зацепило?
Поделись!

Плевать на тьму

опубликовано 10/01/2014 в 12:19
Вот мелькают с дороги пустые поля,
Вот я еду к тебе, эту землю деля
На два полюса, два расстоянья.
Между небом и нёбом застыли слова,
И дорога - как спущенная тетива:
Дребезжанье за свистом желанья.

Через тысячи дней, через их оселки
Мы живем, чтоб со свистом сорваться с руки,
Полоснуть очарованным блеском -
Или мчаться, о промахе сладко трубя...
Пусть отправлена эта стрела не в тебя,
Ты отравленным жалом не брезгуй.

Неживая природа любви и тепла –
Остывает под веком сетчатая мгла,
И аксоны как дерева корни
Рыщут в наших фантазиях, чтобы сплестись
И сплести наши руки, и выбросит жизнь
По полям от распутицы черным.

Как стрела режет воздух, как дерево - нож,
Так я еду к тебе, но пока узнаешь
Этот ветер, упругий для речи,
Застывая на миг на крутом вираже,
За головокруженьем не знаешь уже,
Для чего эта первая встреча.

Что за ерунда!

У простолюдинок - заносчивость принцесс,
У принцев - холопские поклоны.
Потомки красивых и цельных людей
Умевших дорого отдавать свои жизни
Сидят под грязной стеной,
Отделяющей сон от яви.

Прощай, упущенное время!
С каждой минутой ты делаешься все прекрасней,
Вроде голливудского фильма со слезливым концом,
Снятого в XXI веке
По поэме Гомера.

Что за ерунда!

Почему этот вирус пошлости,
Растворенный в воздухе,
Так крут?
Когда он проник в наши гены,
Заменил две-три водородные связи,
За что они отвечали,
За что отвечаем мы?

Что за ерунда!

Тотальное поражение.
Цветущие розы, разливы сирени -
Выглядят теперь сообщниками
Дурных поэтов.
Горы сходят с рекламных плакатов.
Моря перестали импровизировать,
Их волны вполне соответствуют
Ожиданиям публики.
Медведь выглядит мудаковато,
Если он настоящий.
Яблоко утоплено в яблочном соке.
И даже бунт,
Зреющий в нашей крови,
Оборачивается против своих.

Что за ерунда!

Я готов подумать
Что это смерть,
Что наступили
Гнусные времена
Человеческих жертвоприношений,
Что нам недолго осталось...
Но Бог не мог бы испортить
Свое Творение
Так сладострастно.

Рыпаться имеет смысл.

Наше противостояние
Торжествующей смерти,
(Столь велеречивое
И столь робкое
На деле)
Должно внести в землю
Новую соль трагедии.
Вот только...

Земля обожралась кровью,
Ее не проймешь нежностью.

Пахать тебе надо,
Сеятель очей.

* * *

Степень свободы равна ее постиженью.
Ловушки внутри тебя не имеют стен.
Смерть это только побочный продукт движенья.
Мир расширяется, ибо благословен.

* * *

Тридцать лет назад я написал письмо. Заклеил конверт.
Подписал адрес - мол, почтальон найдет.
Теперь такого города нет. Адресата нет.
А письмо все идет.
Когда мы отправляем признания в не-любви,
Распоряжаться прошлым начинает кто-то другой.
Давай, попроси его. Отмени. Отзови.
Но он сюда ни ногой.
Погашены марки штампом. Погашены времена.
Семь раз сменилась кожа у тех, кто еще живет.
Сменили цвет небеса, сменила имя страна.
А письмо все идет.
И что останется здесь, когда прорастет трава,
Не важно, в ад или в рай?
Размытые парой слез бессмысленные слова.
Пожалуйста, не открывай.

* * *

Друзья дразнят меня романтиком,
Ревнуют к умершим героиням стихов,
Одевая их в секонд-хэнд
От Реально Безмазовых Девок.

Они, несомненно, правы,
Но нет на меня управы.

Друзья беспокоятся о моем
Пошатнувшемся нахуй здоровье,
Полагая, что романтик не я,
А мой живот и моя печенка.

Они говорят дело –
Я сам ненавижу тело.

Ну да, правильно.
Нафига в России еще один романтик?
И без нас, козлов, осенью,
После всех революций, переворотов,
Блевотины под забором –
Тошно.
Особенно когда электрический свет
Забыли погасить с ночи,
И он горит в серый пасмурный день.
Нужен драйв, рок-н-ролл, прорыв –
Сразу догнаться. Не оглядываться назад.
Знаешь ли, без сантиментов.
Экспресс «Сапсан» на всем ходу
Проезжает заброшенные станции,
Пока какой-нибудь реалист
Не влепит ему кирпич в окно.

* * *

Из мертвых слов соберу букет.
Эпохе моей - конец,
Как говорил какой-нибудь хетт
Или египетский жрец.
Все говорят так, один к одному,
Усвоив подлый урок.
Но плюнешь живыми словами в тьму -
И прозреет Бог.

* * *

Это явь а это тывь
Мысли быстрого аксона
Я пришел для красоты
Заглянуть во время оно
И пока оно открыто
Я горю ю говорю
На живое вита шита
С черной меткой на краю

* * *

Мы, пленники старого ритма,
Барабанного боя своей эпохи,
Спутанного с ударами сердца,
Больше не можем дышать
Воздухом, в котором нет цезуры.

Отмену цезуры
Не праздновали как победу,
Не обсуждали на кухнях,
Не провозглашали с экранов,
Никто ее не крал,
Не защищал,
ЕПРСТСР!

Провал политики,
Провал экономики,
Попрание этики эстетикой,
Попрание эстетики попсой,
Попрание попсы моралью,
Морали - религией,
Подъем экономики,
Подъеб политики -
Эка невидаль.
Но вот с цезурой
Все как-то
Не по-людски.

(Кто знает, почему
Осталось
Совсем немного
Глотков воздуха,
От которых
Вскипает кровь).

Преснея как Рок-н-рол,
Зеленея как левый марш,
Растягивая фразы
В усмешке
Горьких стихов,
Новое время
Наполняет строки
Инертным газом -
Под чужие легкие.

Вот почему
Мы так тянемся
К выдоху
В точном размере,
Хватаемся за каждый удачно
Ритмически организованный
Текст.

И все-таки -
Проклятье! -
У нас же нет других легких,
Других глаз, других мозгов.
Простите нас, инопланетяне,
И идите нахуй
(что уже запрещено делать
при чтении литературного текста).
Дышите глубже.

Да, вы не ослышались.
Мы, пленники старого ритма,
Посылаем вас в пешее
Эротическое путешествие
По просторам галактики.

Открыть все баллоны
С нашими стихами!

* * *

Давайте раскумаримся -
Веселый выходной!
Давайте раскумаримся
И выпьем по одной!
Кругом дерев цветение,
Дневная благодать,
Счастливые растения -
И хочется поддать!

Давайте раскумаримся,
Из города сбежав,
Где биомасса жарится,
Прожилками дрожа!
Долой вулканы грегора,
Аидовы дворы!
Бухаем мы покедова,
И вышли из игры.
Счастливые животные
Ебутся на песке,
Стрекозы беззаботные
Висят на волоске -
Вот так она оттянута,
Веселая струна,
Когда по первой тяпнуто
Хорошего вина!

* * *

Очень недалеко отсюда (в масштабах будущих раскопок),
В пределах одного полиса, ореала, культурного слоя
Я родился и вырос, одевался в джинсу и хлопок,
И был знаком с человеком, назвавшим сей город Троей.

Я даже был знаком с Приамом и Еленой, если вам что-то
Говорят эти имена. Все было давно и неправда.
Кроты съели деревяшки, потускнели фото,
Переврали строки столь чтимого вами барда.

Тут была своя жизнь, житуха. До моря гораздо ближе,
Чем сейчас (потом у вас), короче море било в ворота.
Большинство девушек были черными или рыжими,
Как солнце, как смоль, выбирай хочешь кого ты.

Никакой войны, никакого мордобоя. Мы делали любовь, брат,
Хотя кто вспомнит про любовь без кровянки? Одни медведи.
Вот и лирник крутил свою шарманку на двадцать ватт,
Подбивал бабки на трагедию.

Честно говоря, мы не слушали его. Совсем.
Мало ли какой античный пес воет под луною.
Он стал нам как фоновая музыка. Музыкальный посев.
О войне все воет и воет.

И когда однажды утром какой-то идиот
Действительно привел сюда корабли, причем без шмали,
Мы не успели даже добежать до ворот.
Поэтому вы нас здесь и откопали.

Наверное, у вас теперь печаль. Не пойми чего.
То ли шлем, то ли щит, то ли каменно говно.
Каждый защищает землю от врага своего,
А воздуху и морю все равно.

О смерти Светланы Аллилуевой

Уходит эпоха, в цветах и в бронзе, в грязи и в крови,
Не оборачивается ни волком ни птицей, как ее ни зови,
Уже и запахи поменялись, и ход небесных светил...
Уходит эпоха - не важно, кто ее отпустил.

Оставь ключи у консьержки, когда уйдешь.
Дом на набережной равнодушен к своим жильцам.
На фамильных гербах облупился серп и ржавеет рожь.
Всем хватило места - героям и подлецам.

По злым ступеням к ангелам и цветам -
В добрый путь, Светлана. Мы свидимся где-то там,
Где нет имен, отцов, матерей,
Красных ковров, телевидения, лагерей,

Там нет даже крика, как теперь ни кричи,
Человечий язык поставят тебе в вину.
Эпоха ушла. И выбросила ключи -
Поселок с собаками, воющими на луну.

* * *

Привет всем с полуострова Лабрадор. Случайно здесь оказался. Много океана. Холодновато. Джип-Мицубиси с коробкой-автоматом. Странно все это. В ушах словно вата. Мотель со слезами минета. Канадская тайга похожа на ебнувшийся Крым. Вчера миновали какую-то черту - пожилая пара в ветхом отеле развела руками: мы не можем принят кредитные карты, нет! Вскоре кончилась сотовая связь. Остался лишь интернет - и собаки породы лхаски. Все больше ломаного льда. С языками тоже беда. Английский растаял, только parle. Лед все увереннее лежит на земле. Со стороны океана должны быть киты - об этом оповещают щиты на дороге. Киты не идиоты, показываются не многим.

* * *

Черно-белое кино. Помолчать – не грустно.
Это не изречено. Не пробито руслом.
Если долго память мять, поминать про небыли –
Даст земля тебе пядь с парашютом неба.
Жил да был мудрец Плотин. Он молчал без лени.
Не отбрасывал картин на живые тени –
В них и ветка у плеча кажется кривою
(Только волки молчат громче, чем воют).
Человече, аз жив прошлого печальник,
Вот и голос на разрыв – как струна в молчание.
Голос, глас, решето уходящей жизни.
Все слова не о том, что успеешь вызнать.
Все слова ни о чем. Не о чем печалиться.
Где-то там, за плечом, ветка все качается.

* * *

Корень из квадрата куба,
Цифр табун. Словам – табу.
Что тебе еще, Гекуба?
Не раскатывай губу.

Слово – мелкая монета,
Очарованная звоном.
Мы последние поэты
Переходного эона.

Наши книги с верхних полок
Так заманчиво свести
К перепалке перепелок
В семантической сети.

Закрывайте это пламя,
Заглушите этот свист,
Чтоб не разводил руками
Якобсон-структуралист.

Под разлом машинных кодов
Ляжет каждая строка -
Человеческой природы
И природы языка.

Избавление от ритма,
От нелепого повтора,
От Царьграда и от Рима,
Па-де-Кале и Босфора.

Результат давно желанный
С точки зрения машины.
Тайна – недостаток данных,
Все загадки разрешимы.

Здесь структура ищет коду,
Слепо мыкается в темя.
Здесь была ошибка ввода,
Остановленное время.

Восемь бит в глухой ограде
У начал всего живого,
И машине знать не надо,
Что вначале было слово.

Корень, суффикс, окончанье.
Чувство, вера, разуменье.
Озаренье, одичанье.
Погруженье, растворенье.

Камень – он всегда неровен,
Знак – всегда неосязаем.
Только мы об этом помним,
Только мы об этом знаем.

Для порядка мирового
Триггер даст одно из двух -
И носись, как хочешь, снова
Над водою, божий дух.

От заката до рассвета,
Где безвидная земля,
Мы, последние поэты,
Начинаем все с нуля.