Зацепило?
Поделись!

М-10

опубликовано 22/12/2016 в 20:48

ПРОБОИНА

Вот я в провинции у моря
жила, не раз не два, бывало
на серпантине в поворот входить в спортивном резком стиле,
про секс не буду здесь сейчас, и так все ясно,
что за сучка
неромантичная, вполне все идеалы удались -
случался в лицах парадиз,
в пампасах зоркий всхлип под Фриппа,
так, провожу по языку шершавому в бегах,
смотри -
все семигорья, семиречья, все виноградные долины,
кому не помню - отдарились, не важно, мертвым иль своим, -
там мальчик с призраком собачьим мороженое просит нежно,
там теневой старик идет за каплей кап костыль нога,
идет ко мне старик с реки,
он все идет, а я сижу,
собака ушки подняла, а он идет - нога костыль,
вокруг темно,
на море штиль,
и ураган идет с озер,
на улице пустая ночь,
старик идет беззвучной тьмой,
все нетерпение мое -
как будто ужас ждал внутри,
чтоб перемножиться впотьмах
с ничейным ужасом чужим

* * *

девушка отелефоненные глаза
заэкранные губы
юноша
кнопчатые пальцы
заархивированый рот
их конвертированное дыхание
их сжатые голоса
я где-то видела
обоих
в треснувших рамках
сквозь крошево кристаллов
под треск тупиковых туннелей
они крутили любовь
7 на 10
9 на 12
поигрывая битами

NACHTARBEIT

А.П.
брожу-бренчу,
разносчик быстр,
предплечья веток – костыли,
то ланч, то бранч, то много искр,
пока заказ не обнулил:
земле – змею,
звезде – зрачок,
на голову - колпак-култук,
а в голове нам дурачок
то так, то эдак, то - тук-тук,
банален день,
бездонна ночь,
сюжет наивен как нарцисс -
умо́й, накрась и очулочь,
исполнь каприз, разносчик пицц…
пойдет по зеркалу волна,
за окнами припухнет рябь,
запашет дикая страна
и обнулит нас прямо рай…

* * *

Пенсионер второго ранга
Егермейстер Джим - гондон,
Наш хиппан из Джалтаранга,
Прибыл тепленький в Сайгон.
Снейк, смешной и полосатый,
Всех поил, а Джим вопил,
У него зудит в простате
От страпонов и стропил.
Он в рабочий класс не верит,
В блади бынду на стриту,
Отторчалась его Мэри,
Отлетела за черту,
Так последние солдаты,
Рок-н-ролльные сыны,
Приобняв подруг помятых,
Коротают вместе сны.
Под сурдинку вечно даты,
Перетрут, кому звонил
Ангел смерти бородатый,
Вежливый как педофил.

* * *

Красивый-как-пес
шелковистый и энергичный,
Он встал под ангелами на лепнине,
Расправил плечи до хруста в голове,
Обычный приступ деменции в солнцеворот,
Меркурианские блохи распрыгались под рубашкой,
Но сегодня он сможет уснуть
И будет счастлив часика три,
У студентов светлые мысли
Старый бард им говорит о любви
Хрипло умно́ и туманно
Красивый-как-пес высоко поднимает руки.

Значит еще не все потеряно, - думает он

* * *

Девушка из Стуковий
Приехала в Бронницу,
На первое свидание у реки М.Ниша,
Она надеется на проникновение
И еще немного взаимопонимания после,
У нее айфон и сокровенные мысли,
Шейный позвонок искривлен,
Чухонская курносая кнопочка,
Верхняя губка весны ботичелли,
Нижняя губка джоли,
Пуховик расстегнут,
В сердце четыре камеры с уголовниками,
В руках вафельный тортик,
Она еще не знает, что он не пригодится,
На М.Нише лед и туман,
На краю деревни горит церковный сарай.

* * *

В Миронежье взлетная полоса размером с автобан,
Все это знают и готовы расплачиваться контрабандой,
Миронежские жены никогда не плачут, от потомков им досталась железная воля и остроугольные крылья,
Миронежские мужики чинят эти крылья три раза в год, смазывают их и расписывают тонкой кистью,
47 женщин, 38 мужчин обладают взлетной полосой безраздельно,
За это в Новгороде их ненавидят,
Когда над Волховом разыгрывается гроза,
Ильменские вурдалаки поскуливают и упорней качают люльки,
тогда на объездной исчезает сила трения,
и дальнобойщики, зная в чем дело, бросают свои фуры на обочине,
закуривают и бегут смотреть на зарево мери, - такие красные сочные облакарыбы над рекой, если кто не в курсе…

* * *

Бессонница, к Неве примерзла корабель,
я список мальчиков прочла до середины,
один вот душка, дутый, жаль, поэт
/филологи культурные не в счет,
их алтари без жертвенных треног на чистой цифре
переживут и изобилье/...
И снова мальчик здесь, но ведь совсем другой,
плюет он по утрам в кривое отраженье, и
это утреннее слюноотделенье
уже часть гения с оттенками сероза,
он добр как горящий куст,
и это вызвало у многих раздраженье,
что не урод он вот, а златоуст,
короче в заднице заноза.
Другой по списку, словно в сказке пьян,
и каждого здесь наречет он другом,
когда он пьян втройне, я друг ему втройне,
и имя мне почти что легион,
но вот он трезв почти, слегка опохмелён,
и фиг и хрен мой вспомнит номер, блин!
Четвертый - извини, забыла как зовут,
ах да, волшебно, не дождетесь тут.
На пятом мозг, скучая, тормозит,
вот так бессонница моя скользит,
Нева в подол поймала корабель,
и ясно: безмятежных снов не будет до весны.

В ДОРОГЕ/ИЗ ТЕЛЕФОНА

1

Заторчу часок в Торжке,
морда в сладком пирожке.

2

Бросит девушка в Твери -
не трави тварь, а твори!

3

На самом деле, Мик Джаггер из Трегубово.

4

Из Выдропужска в Добывалово
леший пашет пешкодралом,
не автостоп – а попадалово,
то мымра злая, то священник

5

Какая Она, из Бабино-2?

6

Под Вышним Волочком: большой брат что-то больше тебя не любит, - мрачно заметил антирадар и замолчал

7

В Хотилово все гадюки летят параллельно парковке

8

В Винах все так невинно, даже полицейские – и те в костюмах зайчиков.

9

Конный парад на МКАДе:
в нарядных повозках -
генералы дешевого времени,
боги отчаяния
и их верные рабы, отводящие взгляд

10

В два ночи совершаю скачок через квантовый мост, и тут звонит суховеееееееееееееееее

ТЕКСТ ИСЧЕЗНОВЕНИЯ

Переехал в город антихриста,
где кикиморы на колокольнях дичают четвертую сотню,
шлепают в честь свадеб и похорон
жабьими перепонками по холодным язычкам.

В конце времен всё жил, жил и жил, как все:
у пращуров брал взаймы, молодняку раздавал в долг кулаков.

Видел Милорадовича в шлюпке на облаке,
блаженную Ксению с мужичками у бара на Морской,
слыхал про печального Пушкина с татуировкой нацика через лицо,
играл бронзового кота в объятьях несепаратной феминистки с челкой цвета фуксии, с купоросной прядью, с апельсиновыми серьгами-бубенчиками.

Скурил призрака матроса на Царицыном лугу,
дышал через трубочку Невку,
спал с немками у Кривуши,
работал у нежновеличавого жида сторожем / рожателем/ книг,
скалился Гекате в зеркальце заднего вида,
умирал вместе с армией рыб
в клювах воскресных чаек,
наряжался в деменции абсентовых оттенков,
исступлённо, скрывая слезы, целовал, целовал будущих покойников и покойниц, тщась запомнить все дыхание, каждую вспотевшую пору, каждую трепещущую падь.

Читал лежа на животе,
шептался над светлым болотцем,
с эндогенными колониями мотыльков с лицом Мао на брюшке,
женился, работал,
купил мотоцикл,
разбил мотоцикл,
купил выпивку,
распил выпивку в честь наводнения 2024
над треснувшкй дамбой,
увидел дверь,
увидел дерево,
дверь и дереводверь, так и не понял,
открыл дерево ключом от старого почтового ящика,
заглянул,
отпрянул,
запер,
припер моноблоком,
шел не оглядываясь до фонарей.

На перекрестке
его уже ждали двое с песьими хвостами, хотели принять почти как родного,
махнул им рукой и ушел вбок,

как испарился.