Сижу, из фортепьяно дует,
Чес слово. Ноутбук жужжит.
Под крышкой клавиша танцует,
Да башню ветер ворошит,
Полощет сонные вздыхания
С соседским радио взахлёб
Ночное острое раскаяние
За дверью хлоп.
Мир тёмным заоконным личиком
С холопским утром впереди,
Теперь же дует неулыбчивый
С оскалом, Боже пощади.
Замёрзший, высохший, обветренный,
Я в сон снесу свою мольбу.
И холод, дующий с Ай-Петри
Луну катает на горбу.
Пепел и пламя
Осада или осанна —
Садовая хлопнет калитка.
Тьмы темени иносказаний
Закручиваются улиткой.
Взгляни: здесь пламя и пепел —
Слог сшитый единородно,
Предков сказочный лепет
Вестимо был Богу угодный.
Весна
То, я не знаю откуда,
Пришлое, думы колым,
Судачили будто бы чудом,
Чудом ни добрым, ни злым
Большее меньшее бают:
Солнце-гуляй по степи
В голову девке долбает
Точно сорвался с цепи.
Будто земля обмякает
Пахнет весной молоком
Мякоть её лакают
В прикусочку с ветерком...
Неважно девка или мужик
Раз — и старуха да старичок
Каждому надлежит
Каждому надлежит
Каждому надлежит
Навязчивый сквознячок
Умерли батарейки в будильнике —
случается в новолуние понедельника,
кукушка бездельница усвистала ещё в прошлом веке
пилюли тоннами прибывают в аптеки:
химсущества нуждаются в надёжной опеке,
утерял философ вещественное в человеке,
зато город уверен в ужине,
продавщица с лицом натруженным
торговала пчелиным мёдом и зелёным луком,
зелёный лук и пчелиный мёд,
аплодисменты — снова и наоборот —
тысячи ног гремят, рассекает тысячерукий
нарождающийся народ,
кукушка заснула от скуки
заливается на суку простодушный удод.
Купейный свободен
Утренний чай
Ночная печаль
Колёсами до тебя достучу
Сердце жд полотно
Железное гулкое
Прокуренный тамбур надежд
Голова моя теперь
Мелитопольский орех
Пальцы московская горюй-пыль
Но скоро буду приплясывать
Как весёлый вагоновожатый
Уши выдул сиваш
Бронхи забиты
Водой поминальных слёз.
только что подтвердилось
люди и вправду смертны
вынесли тело:
мало похоже на человека
скорей на упавшее дерево
в жёлтой пыльце
рыдали над ним неловко
пытались отогреть разбудить
в правой холодной руке
икона Христа.
опрометь к тебе спешу
небом тамбурным пляшу
голос как осипший вправить
в мокрых лёгких гремит гравий
переправный трепет божий
треплет крепости поста
солнце скачет солнце гложет
гений чистого листа.
РХ
в предчувствии тебя
в предчувствии тебя
плывущая томянь
свистящая в кости
тюрьма или дожди
и пращуры дождя
обутые в туман
легко дают грести
благая ищет весть
благая ищет весть
плывёт по рукавам
нагруженная снасть
и рыбаков не счесть
и города бедлам
грехи даёт грести
распахивает пасть
распахивает пасть
— спасти
— спасти
— спасти
промысел дня
ночь за луной
нимб лубяной
ветра столбняк
промаслены замки
вздрагивают позвонки
небо шатает крышу
ветер шугает крышу
ветер и тень его Агасфер
лубочные сны надышат
вербена мирра и ветивер
Солнечная тропа
Хотелось чего-то
В далёкие дали
Ступали по тропам
В прозревшее утро
под пенистый гогот
курили, свистали
нам птицы с истомой
шёл ветер потопом
ступаешь улыбкой
пусть времени тяжба
на пряже межума
простора пыльца
чудесной ошибкой
родиться здесь дважды
отпраздновать шумно
прощенье певцам
в заоблачной горнице
прочные камни
петляет над морем простора тропарь
крылатые горлицы
хлопают ставни
империи русской гуляющий Царь
когда недостает интимности
неискушённой простоты
застенчивой как в ранней юности
первостепенной красоты
хотелось в бочке диогеновой
катить по миру благоглуп
презреть пожарища гиеново
восславить всяко любче люб
всё камушки во рту ворочатся —
гудит руда за просто так
под руку каменщику росчерком
лёг инкерманский известняк
