Зацепило?
Поделись!

На старый сюжет

Одиннадцать стихотворений времени Великого Поста 2016 года

опубликовано 30/04/2016 в 18:51

* * *

Ну и куда мне деваться от того,
что я уже тут,
бежать отсюда? -
но тогда я окажусь там

а там, на берегу лазурного моря,
демонические сущности с шестьюдесятью глазами
будут также приставать ко мне
и смеяться:
защекочем, уволочем

от них никуда не деться,
пока я здесь,
но ведь там
я тоже буду здесь

* * *

Лепота – Вселенная,
«Добре», - Он сказал,
Наша кровь по венам,
Но не навсегда.

На вокзале голенькый,
С тощею тетрадкой,
Каждый будет горбиться
И смотреться гадко.

А конвой спесивый
Укрепит собой
Веру в справедливость,
Правду и любовь.

* * *

Хорошие и плохие, добрые и злые, разные люди
ходят по земле, топчут землю, насилуют землю,
радуют, огорчают, плачут, веселятся,
а она одна, летит в холодном космосе,
люди - микробы, люди - вирусы, люди - комары,
люди - в лучшем случае муравьишки
кружатся на свету, строят свои муравейники, рождаются, умирают...
А она одна, летит в холодном космосе, навстречу, страшно сказать,
собственной смерти,
и вот, иногда кажется, что все ее надежды
на разрыв физических законов, на преображение химических связей, на таинственное избавление в непроглядной космической тьме
связано с тем,
что мы здесь что-нибудь
возьмем, да и придумаем...

НА СТАРЫЙ СЮЖЕТ

Любая дальняя дорога
лежит сквозь время и печаль,
мне неизвестно имя Бога,
но я отлично различал
Его в случайных сочетаниях
на транссибирских полустанках,
в необязательном молчании,
когда приходится расстаться,
в чужих объятиях, в мороке,
во тьме, в рассвете, в долгом дне,
в полночных обмороках легких,
и в говоре, и в полусне,
но тот, другой, и тот не дремлет,
тот с нами, здесь и навсегда,
злой, обаятельный и древний,
как похоть, прелесть и еда,
тот превращает всё в отходы,
тот - почва, гумус, перегной,
его бежать - бежать свободы
во имя участи иной,
нечеловеческой...

* * *

В этой скудости ранней
И безбытности строгой
Мне идти полупьяному
Непроезжей дорогой
Сквозь забыть и случиться,
К неизвестному граду,
Где летают жар-птицы,
Да по по весеннему саду,
Где живёт император
Моего подсознания,
Превращающий в опиум
Понты и желания.

* * *

Спишь ли Ты, или Ты никогда не спишь,
следишь, как мы здесь, во тьме времен
готовимся умирать, курим гашиш,
глядим в свою очередь на Твой храм, на Твой схрон.

Из ребер у нас растут деревья, в горле цветут цветы,
вишни и апельсины, одуванчики, маки,
электрический свет, одинокое "до звезды",
странствия, буераки.

Седок говорил с конем, путник путал пути,
голосовать лучше днем, ночью скорей брести
к заежке, откуда слышится женский голос и грубый смех.
Твоей щедрости хватит на всех.

Достань мне из схрона то, что не знаю сам,
для чего еще нет музыки, что еще только гул,
а я уж развлеку Тебя, яко Адам,
разочарую Тебя, яко Саул.

НА ПОЛЯХ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ АНАЛИТИКИ

О дальневосточном гектаре я новое слово сложил,
о дальневосточном гектаре, где много гулял, но не жил,
теперь пребываю в кошмаре, вдруг что-то я сделал не так,
Алдан и Якутск перепутал, Находку и Ак-Довурак.
Последний - тувинская местность, немного похожа на ад,
Там нужное нам – добывают, и в небо по пьяни палят,
Страна наша очень большая, другая в сравнении с ней -
Случайная запятая в истории жизни моей.

* * *

Когда тебе не хочется что-то писать,
а надо что-то писать,
есть ощущение, что все это можно и не писать,
отложить, замять,
но жизнь пойдет как-то вспять,
денег не будет, ты будешь спать,
целыми днями ты будешь спать,
в лучшем случае кого-то ласкать,
какая-то Азия, какую-то там газель,
будешь как бей, в окружении друзей,
вечно расположен к мудрствованию, утешен, пьян,
пьешь бесконечный чай, посасываешь кальян
это ж какая деградация, ничего на заказ,
а, может быть, деньги и будут, ведь где-то дехкане работают ради нас,
женщины в паранджах трудятся, мужчины творят намаз,
и все ради нас
это же просто недопустимо, у них у всех есть права,
при совокуплении с ними может появиться приплод...
как говорил Тарковский, у меня болит голова,
и обязательная работа никак не идет...

* * *

Расскажу о Петербурге я сегодня по весне,
В этом самом Петербурге хорошо и славно мне,
Льдины, льдины, льдины, льдины по каналам и Неве
К морю, к морю, к морю, к морю, - ветер в глупой голове.
Где вчера мы наследили, завтра смоет всё вода,
Наши страхи, наши были, наши беды - лабуда,
Чайки, чайки, чайки, чайки раскричалися с утра,
Все печальное - случайно, остальному гип-ура!
Неизбежное - избежно, безвозвратному - возврат,
Надо править зло и нежно песню, праздник и разврат,
Чтоб потом в реке купаться, плавать в море, гнать волну,
Упиваться, погружаться, над самим собой смеяться,
Быть не ангелом - паяцем,
В общем, праздновать весну.

* * *

(туда или оттуда я иду) смотрю
уплывает уплывает пространство
что еще надо? - поводырю -
чтоб проще - постоянства -
привычного блуда, ежедневной еды,
преимущественно дармовой,
все это будет, будет,
как только мы вернемся домой

обнюхивая привычные закоулки
на средней длины поводке,
получаешь удовольствие от прогулки,
от крепкой хозяйской руки,
но в то, что мерещится вдалеке -
долины, дороги и городки -
верят одни придурки,
наивные простаки.

* * *

Как воин фараона,
стоял перед вздыбленным морем,
обозначившим проход
на ту сторону...

Где мои евреи?
Евреи ушли.

Ринулся за ними,
но объяли меня воды души моей.

Теперь,
в беспредельной темноте,
где нет ни прошлого, ни имён,
ничего нет,
перекатываюсь туда-сюда,
человек-ящик.