Зацепило?
Поделись!

Голая жизнь

(из текстов января – апреля 2020 года)

опубликовано 05/05/2020 в 14:28

* * *

Пустые кладбища покинутые стоят
Мертвые думают вот ведь как вышло
Нас отделили

* * *

Двести километров от Никольска до Тотьмы
Обычно проходили пешком.
Там, собственно, и не было дороги,
Хотя она и вилась уверенным жёлтым по карте в атласе.
Сначала мы поверили атласу,
Потом полюбили эти места
И никуда не могли от них деться,
Особенно вспоминая пейзаж после битвы
И колесо тележное в грязи.
На берегах Юг-реки непременно повторяли Яшина,
Спешили, иногда неловко, делать хоть какие-то дела.
Однажды то ли в Аргуново, то ли в Люльково
Попали на настоящий сенокос.
Я был уверен, что умею косить,
Я косил на даче,
В поселке Старых большевиков под Москвой,
По Ярославскому направлению
А краснел - так уж краснел.
Ничего, сказал дед Петр,
Всё-таки целый день на сенокосе,
Пойдем теперь, посидим с твоей Татьяной,
И бабка моя выпьет с нами.
Самогон у нас свой,
И огурчики малосольные.
На эту дорогу мы попадали, когда двигались на Сольвычегодск через Устюг
Или обратно,
Кстати, от Устюга до Котласа ещё условней была дорога,
Там тетка Аня такие сказки рассказывала Ванечке, своему внуку,
Что мы остались слушать на четыре дня,
Помогали, как умели, умели плохо,
Лад, однако, ощущался на самом примитивном телесном уровне,
Всем телом то есть,
Особенно на сеновале под крышей.
Не жаль мне, не жаль
Молодости,
Не жаль тех дорог непроезжих,
Теперь лежащих под плохим асфальтом,
Колея кое где была по колено,
Раз в неделю там проходила колонна Уралов,
Куда они шли, откуда, зачем,
Уже не вспомнить,
Даже сквозь что-то там на глазах,
Даже сквозь туман.
И страны той не жаль.
Но вот дед Петр, бабка Аня,
Ходики над полкой с пожелтевшими фотографиями времён Великой войны,
Вот отец мой, погиб в 43-м,
Вот матушка, лет пять, как умерла.
И плотно сомкнутые узкие губы.
Никогда уже, никогда, никогда, никогда, никогда...
Но именно там же, на том же месте,
В любой день, в любой час,
От любой напасти,
Мора, холода, глада
И от нечисти, поднимающейся из сумерек ада -
Найду я, и ты там найдешь
Утешение и убежище.

* * *

Как переправиться через Сухону возле Нюксеницы,
вот дело, которое надо обдумать всерьез,
оттепель не способствует переправе,
но на хорошей лодке можно и рискнуть.
Хорошо, что не все обсуждают нечто подобное в эпоху короновируса,
хотя открытого пространства хватит на жителей мегаполиса.
впрочем, и от ночной прохлады можно умереть,
если не знать, как разжечь костер и испугаться,
особенно там, за То-тьмой
долго лежать в лесу с остекленевшими глазами.
Точно до самого мая не растаешь.

ГОЛАЯ ЖИЗНЬ

1.
Я написал правду. Ночью очень захотелось молока.
Капитан взял мой листок, положил на планшет и оттиснул печать.
На обратном пути я встретил Рыжую
На набережной Фонтанки, напротив Летнего сада.
Она резко подошла ко мне,
Положила правую руку на левое плечо,
Сдвинула маску и впилась в губы.
Потом встала на колени и расстегнула зиппер.
На прощание сказала:
Я убиваю тебя.
Теперь я думаю
Под каким предлогом снова выйти из дома,
Найти её
И убить в ответ.


2.
Путешествуем среди нейронов,
Сплавляемся по венам и артериям,
И всё же дольше всего блуждаем в кишечнике.
Единое
Проглотило собственный хвост.


3.
Бабушка говорила мне,
Что в ее молодости
Можно было легко выйти из дома,
Пройти по кварталу,
Попасть на проспект,
Оттуда – на трассу.
Поднять руку,
Остановить машину
И отправиться на все четыре стороны.
Я только одного не понимаю,
Что делать с опасностью,
Которую мы создаём для других
Своими непредсказуемыми перемещениями?

ДАЮ СОВЕТЫ

Всегда на одном и том же месте сидела она, бабушка, вся в белом, как полагается, платочек, золотым зубом сверкала,
Скамейка старая, ещё не крашенная, до всяких там реконструкций, рядом с ней стояла большая картонка - ДАЮ СОВЕТЫ,
Мимо нее текла упоительная набережная Ялты образца начала 90х,
Длинноногие красотки, разодетые дамы, турки,
Русские и украинские парни, кадрящие тех же красоток с большим или меньшим успехом,
Продавщицы мороженого, жвачек и опять-таки девочек,
Многие из них к ночи увозили нехитрый свой скарб на тележках, купленных в хозяйственном магазине.
Набережная пустела,
И только любовники, не знающие, куда податься
Оставались на скамейках нижнего яруса,
У самой линии прибоя.
Море то ворковало, то рокотало
Зимой и летом, весной и осенью.
И счастье жить
Сопровождало томительное ожидание смерти.
Впрочем, как и всегда,
При любых обстоятельствах.
К бабушке, дающей советы, слетались в основном девчушки
Или такие же как она, старушенции,
Как-то вечером сидел мужик косая сажень в плечах с большим золотым крестом и толстой цепью на шее,
Он плакал, стесняясь слез, и протирал каждую минуту глаза,
Будто бы у него конъюнктивит.
И никаких консультаций психолога,
И никаких антидепрессантов.
Когда в наших аптеках появился прозак,
Бабушка, дающая советы, пропала.
Наверное, умерла.

* * *

Хотел бы я увидеть мертвых, живых,
Сейчас уже все равно, кого из них,
Как сказала одна барышня, - примерно одинаково они достижимы,
Умершие как будто сделались живы.
Выдуманные страны и реальные так же от нас далеки,
По окончанию карантина я отправлюсь куда-нибудь в Гиперборею,
Послушаю, о чем там говорят старики,
Которые не стареют.
В сущности, можно вернуться и в родительский дом,
Просто сесть за стол и ждать обед,
Матушка скажет: ты пришел, мы наконец втроем,
Но руки не мыл. И зажги свет.
Зачем сидеть в темноте, не различая лица,
Когда мы еще увидимся, когда посидим за круглым столом,
Мы не могли даже и надеяться
С отцом.

* * *

В любом случае мы умрём,
Оставим то, что у нас есть,
Тем, кто пока остаётся здесь.
Танцевать, безобразничать, матом крыть
В ощущениях данное здесь и сейчас,
Трахаться, нежничать, водку пить,
О случайных глупостях говорить,
Уходить с предначертанных трасс.
Какой ещё добавить глагол,
Ненавидеть, юродствовать, знать, хотеть,
Гол пришед, и уходишь гол.
Ничего не получит смерть.

* * *

Ночью вспоминали Геннадия Алексеева,
Это такое лекарство, позволяющее человеку
В сменяющихся обстоятельствах
Просто оказаться свободным.
К сожалению, редкое лекарство
Со сложными правилами приема,
Так что доступно немногим,
Точно уж не каждому.

* * *

Дмитрий Смирнов, старец, конечно, почтенный,
Хотя, увы, и старше меня разве что на десятилетие,
Взбудоражил народ словами о проститутках.
Теперь все, кому не лень, упоминают проституток,
Одна девушка заметила, что в Финляндии их называют работницами секс индустрии,
И предложила соцсоревнование по числу минетов за смену,
Другая вспомнила, что и у нас подыскивают новые выражения -
Путаны там, экскортницы, девушки низкой социальной ответственности.
В конце прошлого века, особенно до 91 года, почти все красивые и веселые подружки
Признавались, что хотя бы раз в жизни трахались за деньги,
И это естественно - хочется попробовать все роли, особенно сулящие приключения на голову, задницу и другие части тела.
Потом наступила сексуальная контрреволюция,
Победили мужчины, которым такого не скажешь,
И женщины, которые как минимум в этом никогда не признаются,
Да и мы стали старше.
Помните, одна тетка сказала: в СССР секса нет,
Она, конечно плохо выглядела, и у нее, быть может, ничего подобного не было,
Особенного этого, свистящего как бич секса.
Но в сущности в СССР не существовало секс-индустрии,
А секс как раз был повсюду.
Он скрывался за каждой поездкой за город,
За каждой дракой на танцплощадке,
За каждой вечерней прогулкой по Новому Арбату и Невскому,
Просто по парку,
Да что там - за получасом в электричке, в метро, в трамвае.
Его просто надо было увидеть,
Подстегнуть себя, улыбнуться,
Сказать: привет, хочу, или просто здравствуй,
Как поется в тысяче рок-н-ролльных песенок.
И возраст сексуального согласия начинался с 14-ти,
Поэтому за роман с пятнадцатилетней никому не грозил срок.
Теперь, конечно, все не так,
Во первых контрреволюция, во-вторых, страх эпидемии,
В третьих, ты хорошо продвинулся по времени,
Застолбил свою мишень,
И прочие достойные мишени
Заняты другими стрелками,
Так, что есть повод подумать -
Так ли надо разрушать гармонию?
Ну, и как результат, слова о гражданском браке,.
Сотрясающие интернет.
Честно говоря, чем встревать в эту дискуссию,
Что я сделал со свойственным мне азартом,
Лучше было бы пересмотреть "Американский народ против Ларри Флинта".

* * *

Ориентация Север, - сказал один, -
И оглянулся.
Он-то выбрал ориентацию на Мекку и Медину,
А теперь уже умер.
Но она все равно существует - ориентация Север
Для тех, кто пьет чай с лимоном,
Закуривает утреннюю сигарету,
Окончательно просыпается,
Спускается вниз к машине
И чаще всего выбирает именно ее,
Ориентацию - Север.

* * *

Кто это и откуда? Пишем -
Было испробовано. А он как будто бы первый.
Ни Ницше, ни Хайдеггера для него не существовало.
Даже ересиархи
Туманили воображение как будто бы первый раз.
И отчаявшаяся Наталья,
Уже не знавшая, кому себя предложить,
Отдавалась ему с неожиданным самозабвением.
В сущности, это и был его дар.
По истоптанной дороге, по следу ли
Он шел первый раз в жизни,
Подмечая каждое случайное совпадение.
Щурился на Солнце,
Разговаривал с Луной.

* * *

Причудливые свойства памяти
Роскошная жизнь – корабли уходили и приходили,
Женщины понимали и прощали,
Дальние страны становились ближе.
Тысячи было написано сочинений,
Пережито увлечений и измен,
Продумано версий человеческого на земле.
Вчера мы пили пиво в баре на Гончарной
После пронзительного фильма по истории РСХД,
Сделанного по сценарию поэта из Белоруссии.
Немного невпопад я спросил девушку
С упоительным именем Джулия дель Фиоре,
Кого она любит из венецианских поэтов?
Джулия сказала, что не помнит имён,
Не читает на венето
И не знает венецианской литературы.
Я тоже не читаю на венето
Даже, в сущности, по-итальянски,
И главное, неожиданно забыл имена.
Вероника Франко, Туллия д Арагона, Модерата Фонте,
В конце концов - Спероне Сперони,
Автор таких удивительных диалогов о любви.
Последняя книга была опубликована в Падуе совсем недавно,
В 1542 году.

* * *

Не делайте зла ближнему, - говорила Симона Вейль,
Всему его составу - рукам, ногам, животу, сердцу, гениталиям и заднице,
Не делайте зла, ему может быть больно, - говорила она, а мы
Делаем и делаем зло ближнему, всему его составу - рукам, ногам, животу, сердцу, гениталиям и заднице,
Хотя делаем и добро всем этим частям по отдельности,
А кому-то и в совокупности сознания и тела.
В Лондоне Симону Вейль взяли на работу в администрацию "Сражающейся Франции",
Генерал де Голль считал её сумасшедшей,
На её похороны пришло семь человек,
Тело опустили в безымянную могилу,
А теперь издают и издают на двенадесяти язЫках,
Вот и на русском.
Так и приходит земная слава.
Скоро совсем забудут Бернарда Шоу.
Лорда Сесиля Родса тоже никто не помнит.

* * *

Весна уже на подступах к укреплениям,
Разжирели синицы на наших семечках.
Ольха кое-где зазеленела.
Земля готовится к запланированной беременности
Трепетно и любовно.
Наши тревоги от нее так же далеки,
Как и звезды,
Прибитые гвоздями к своду небес.
Ползают какие-то по коже,
Щекочут,
Последнее время стали чуть меньше ползать.


Санкт-Петербург – Карелия
январь – апрель 2020 года