Зацепило?
Поделись!

Государственная безопасность

опубликовано 20/11/2007 в 17:14

* * *


Не то, чтоб косвенно. Постыло.
И птицы улетают прочь.
Крах армии начнется с тыла
В шестую ночь.
У поворота, где овраги
И крики женщин по ночам,
Не соберутся — дань присяге —
Отряды верных янычар,
И кровь безумцев не прольется,
И площадь будет залита
Хорошим равнодушным солнцем,
Как в день великого поста.
Они войдут. Смелы, умелы,.
Им гарантирован успех.
И навсегда отменят тело,
Поскольку тело — это грех.

* * *


Пусти меня, я знаю, где мосты
разведены, где указатель стерт,
и умные сигарные висты
давно друг другу сделали аборт,
и парочки танцуют твист, и прядь
играет с солнцем, и в кармане нож,
и мной возлюбленное слово блядь
вновь обозначит ересь или ложь.

ДВЕ БАЛЛАДЫ ИЗ СЕРИИ «В ЛЕГКУЮ»

1.

Ау, кому безумие,
кто меньше волкодав,
я узнаю по зуммеру
хранителей октав,
музыка ищет азбуку,
и оттого нежна,
летит на небо Азия —
сиамская княжна.
Косяк, но недокуренный,
кусок не лезет в рот,
вещички распакует и
приляжет полиглот,
сглотнет слюну, поморщится
и вызовет халдея,
мол, я желаю морфия,
а девушку — отдельно.
Не надо нам полиции,
решаем полюбовно,
летим ли завтра в Ниццу ли
или идем в кино

2.

Аврал, тоска бумажная,
статья, да не в УК,
заказана мне важная,
серьезная тоска.
Она идет, вальяжная,
а ты сиди, строчи
о том, как надо гражданам
пить пиво на печи.
Чаруй, чересполосица,
забытые навек,
слова по звуку просятся,
летят, как с неба снег,
ложатся прямо под ноги,
скрипят, грозят бедой,
но станут, подколодныя,
обычною водой.

* * *


В постоянной рубрике «молоко»
Отметились все стрелки,
Я покуриваю анашу
И смотрю, как кружатся мотыльки.
Скажет наездник, скакавший издалека,
Он дурак, что с него взять, дурака.

* * *


В горах, каких не знаю,
Далеко на восток,
Легла дорога к раю,
Шлагбаум, кабачок
И там, у барной стойки,
Красавица одна,
Что платит неустойку,
За сны и времена.
Представь, на фоне неба
Расстелена постель,
Поскольку только ебля
Спасает от потерь.

«Типа, классическое»

Русский, провинциальный
Говорок-шепоток,
О глупости провиденциальной,
О свойствах мужних порток.
Недавно отец Георгий
Отмерил: «Грех — жить легко…»

Как далеко до Нью-Йорка,
И до Таллинна далеко…

* * *


Давние, поэтические,
Больше того, по привычке,
Темы, как венерические
Больные на перекличке.
Хочется в обналиченные,
Ясные времена,
Юнгою или мичманом,
И золота до хрена.
Кусаются цены, акафисты,
Женщины и занятья.
Встаете в очередь каяться —
Купите новое платье!
Стиморол станет стимолом,
Нет стиля — наше почтение!
Никто не напишет для Тимоти
Лирическое сочинение.

* * *


Неудачник, беззаботник
На проходе пиво пьет,
Кто он? Слесарь или плотник
Или просто идиот.
Я за вас не валидолю,
Пиво пью, футбол гляжу,
Магдалину или Колю
Призывая к мятежу.
Мол, восстаньте, кто из плоти,
Кому время — в горле кость,
А не то вы все умрете,
Как вчерашние, небось.
Пусть лицо его помято,
Пусть в руке его стакан,
Пусть он женщин кроет матом,
Постоялец-хулиган,
Монумент судьбе невечной,
Самому себе ништяк,
Он уходит с первой встречной
Не расстрелян натощак.
Он в мятежниках гуляет,
Верность вечности храня,
И на подвиг вдохновляет
Непохмельного меня.

* * *


Мое случайное бесправие,
Любовь — реальная отрава,
Все начинают здесь за здравие,
Молчи, шалава.
Пластинка крутится, бессмертная,
Винил, сказали, что отыграно,
Жизнь раздевает зло и медленно
И колет иглами.
Переиначенная версия
Под легкий матерок прохожих,
Шопен — для райских нужд конверсия
Нас, непохожих.

* * *


Лай собак или новости. Кто тревожит соседей.
Как герои из повести, мы уедем, уедем.
Привокзальные хлопоты. То ли диктор простужен,
То ли шепотом, шепотом: оставайся, ты нужен.
Из случайностей, частностей, ожидания денег
Не получишь причастности мировому паденью,
Ожидание лучшего не отменит невроза.
Небо сделает ручкой. Loveandpeace. Овердоза.

«Два раза в день о смерти»

1.

Какие вас еще тревожат
Напрасно, тоже несвятые,
И обесцветят, обезножат
Какие истины, какие?..
Он просто ленится, простужен,
Он не захлопывает окна,
Жизнь понукающая хуже,
Чем та, которая поблекла.
Пусти, сравнения итожа,
Он крикнет, чтоб услышать сверху,
Ты много пировал, и что же
Теперь ты думаешь о смерти? О ней, встающей утром рано,
И пожинающей сполна,
Сияющей с телеэкрана
На сны, пространства, племена.
О ней, в которой столько плоти,
Как в толстой книге без цитат,
Которая всегда напротив,
И слишком часто наугад.
Она съедает печень друга
И поглощает мозг врага,
Ее великая заслуга
Лишь в том, что наша — недолга.
Не долгала, не долетела,
Не пуля в друга моего,
А разрисованное тело,
Как пиршество и волшебство.

2.

Всегда ей надо слишком много,
И полон мир ее щедрот,
Но эту весточку от бога
Обычно черт передает.
Садится рядом. Ищет книгу.
Листает. Считывает дни.
Нелепо сохранять интригу,
Когда закончились они, —
Твердит с улыбкой. Гильотину
Достал, сигару прикурил,
Он обаятельный мужчина,
А не какой-то имбецил.
И Davidoff приятным дымом
Твой путь навеки усладит,
Земных переживаний мимо
Ты будешь смыт.

3.

Так снилось. Снег летел на плечи.
В окне тревожил поздний свет.
Казалось, утешаться нечем.
И мнилось, утешенья нет.
Когда ж привычно пролетели,
Скрывая звезды, облака,
Пришла и рухнула в постели,
Непостоянна и легка.
Как обозначить? Звук далекий,
Монета теплая в руке,
Дым сигареты одинокий
На сквозняке?
Предзимний шепот, не осенний,
Холодный воздух ловишь ртом
Так начинается спасенье? —
Я не о том.

* * *


Плывет по небу тугоухий,
Чуть подзолоченный, смешной,
С железной бляхою на брюхе,
Ключ меж лопаток разводной.

Он будет речь, он станет слово,
Перетекая в ДНК,
Заполнят хаос образцовый
Календари и облака.

И далее — как борщ к обеду,
Бессонница, где гонят стадо,
Онопко, сгинувший в Овьедо,
Бомбоубежища Багдада.

Пусть! Продираясь сквозь наречья,
Предплечья, бедра, шеи, скулы,
Он завлекает: жизнь не вечна,
И упираясь, строит куры,

Но совершится — над землею,
Не доработанной сполна,
Умыта родниковой кровью,
Взойдет спокойная луна.

ПУТАЯСЬ В ИМЕНАХ

Вопросы. Ответы.
Сняты. Отвесны.
Кто ты? И где ты?
Страна, если честно.

Вот выхожу я.
В городе сонном
Восемь гондонов
Возле метро.
Перетолковано.
Мы чемпионы.
На хуй. Целуемся.
Это старо.

И виноградная
Кисть лесбиянки
И безотрадная
Повесть ея.
Дальний поход
После выпитой банки.
Если по вене,
Ты или я?

Нет, никогда
Я не буду об этом.
Тема — беда,
Дело — табак.
И недокуренная
Сигарета.
Кровь
На растрескавшихся губах.

* * *


Дельфины умнее нас.
Собаки умнее нас.
Кошки умнее нас.
С кем ты спишь, пидорас?
В коридорах, гостиных,
На площадях и скверах,
Как нас любили? Сильно.
Как мы любили? Скверно.
И сквернословя, числя
Себя по части пропащих,
Кому мы писали письма?
Зачем мы желали счастья?
Явно исповедимы,
Но только найти священника,
Мимо, конечно мимо,
Но небеса ощерятся.

Каждому по приданию,
Каждому по приданому,
Все известно заранее,
Даже прошлое давнее.
Дельфины умнее нас.
Барахтаются в воде.
Что можешь ты? Легкий газ,
Хмель в твоей бороде.
Чувствуешь? Или прочь.
Прачка сотрет твой срок.
Выстоял, смог превозмочь
И в землю на спину лег.

* * *


Сильный мороз. Прогнозы
Однообразные. Сильный.
По правилам первой дозы
Над лесом летает филин.
Трещат деревья. И звезды
Яркие. И следы,
Того, кто не был опознан,
Того, кому до пизды.
Загадка для лейтенанта,
Поскольку он экстраверт,
Куда он делся? Но нам-то
Известно. Ушел наверх.

* * *


Трали-вали, трали-вали,
Всем, кого мы целовали,
Всем, кого мы обнимали,

Наше с кисточкой.
Наше с косточкой.
Наше с вишенкой.

Пусть они всегда прекрасны,
Дальнестранны, сладострастны,
Умномыслимы вполне,
Но а мы в другой стране.
Здесь растут не апельсины,
Ходит курочка ряба,
Здесь придурков покосили
И сказали: не судьба.

Не судьба им жить-поживать,
Да добра наживать,
Да друзей тем добром жаловать.

Наше вам с кисточкой.
Наше вам с косточкой.
Наше вам с вишенкой.

* * *


Я хочу тебе рассказать…
Ставим первую батарею…
Это глупо, ебена мать…
Матерею.
Вот и славно, ты был щенок,
На луну не мог наглядеться,
Пропуская мяч между ног…
Детство.
Оборону крепи. Постой.
Самогон, героин, девицы.
Знаешь, выход всегда простой…
Похмелиться.
Разверни его, этот план.
Рассыпается в пыль, собака.
Здесь лесок, а потом бурьян,
Однако.

Ухмыляясь, пусть невпопад,
Предлагается удаляться…

…Он оценит, как говорят,
Лишь изящество операции.