Зацепило?
Поделись!

Дома нет. Вся охота впереди.

(из стихотворений конца 2015 – начала 2016 года)

опубликовано 24/02/2016 в 12:39

* * *

Кем я должен быть?
Кем я должен быть?
Кем я должен быть?
Не был я ни-кем,
Не был я ни-кем,
Не был я ни-кем.
Андрей Полонский, - говорят люди, которые знают.
А те, что не знают, просто не знают, кто это.

* * *

И ладно, в сущности, и вот,
Такое странное живет
Во мне, со мной, и безвозвратно…
Все смыто. Так, за годом год
Пространство медленно плывет,
Не устоять – уйдешь под лед.
Оно – на глади этих вод
Как будто нефтяные пятна.
Несет спокойная река
Уже совсем издалека
Бульвары, площади, приметы
Давно покинутого мной.
И в полдень майский, и зимой
Я бы хотел попасть домой,
Но дома нет.

* * *

Девяностые, говорите, девяностые? -
фотографий у меня почти не осталось,
много сменилось мест
Но было весело, это правда,
тут у нас было весело.
Только недалеко от Каргополя, на Лекшмозере
разговорился я с учительницей географии,
школу теперь закрыли,
учеников не хватает,
и она рассказала мне, как голодали дети
у них в девяностые годы.
А так было весело, очень весело,
И наркотики, которые я тогда употреблял,
нравились мне,
и товарищи, которых потом убили,
нравились мне,
и подруги, которые потом состарились,
нравились мне,
и даже мой брат и соперник по опасным играм,
который стал теперь телевизионным пугалом,
нравился мне,
больше того, я его любил,
любил без памяти
как и сейчас люблю
90-е годы.

* * *

Памяти ВП
Бежать из времени, бежать, укрыться, затеряться, деться, -
Где можно сплетничать, рыдать, длить юность или даже – детство?
Мы полагали, дураки, что из страны нам скрыться надо,
От серой краски, требухи, партийных съездов и докладов.
Какая глупость – этот век с его предчувствиями, снами.
Хотел и думал человек, щелчок, - и нет его меж нами…

* * *

гулко раздаются шаги
подморозило
облака стремительно пролетают квадрат двора
странное ощущение - идти туда, откуда ты ушел
а ведь это вся жизнь

* * *

Ничего что я еще
Ничего что я пока
Время пастью щелк-пощелк
Обманули дурака
Был он в целом ни при чем
Было как - и было чем
В дополненье перечел
Много разных теорем
Пифагора Кьеркегора
Витгенштейна Демокрита
Он заснет теперь нескоро
Так-то то-то - шито-крыто
У корыта шуры-муры
Вам не страсти по Матфею
Я в запасниках культуры
Замираю и хуею
(немею)
(дурею)
(мне б в лотерею)
(не то, чтобы с нею)
(куда-нибудь в Лету)
(с какой-нибудь – в воду)
до моря – с Хароном,
потом - на свободу…

ТРИПТИХ - 1

1.
Я не нашел старого стихотворения,
Которое очень хотел отыскать,
Его нет ни в публикациях, ни в компьютере,
Вообще нигде.
Оно публиковалось в одном альманахе,
Где-то в 1993 году,
Но у меня не осталось ни единого экземпляра.
Недавно переустанавливали ОКНО,
Из окна выпали старые архивы,
Дворник вымел их в пустоту,
Так вот и после смерти
Ничего не останется.
Имя? – фьють,
Разве что на надгробии,
И то ненадолго.

2.
В греческом полисе каждый знал каждого по имени,
Так продолжалось несколько столетий,
Почти тысячу лет.
Но вот, прошло немного времени, и…

3.
В других древних культурах
Имя вообще
Не имело никакого значения
(кроме разве что Тиглатпаласара Третьего)

* * *

Много Бога много Бога
много много много Бога
понимание Иного
к сожалению не ново
и терпимость к оному
по рецептам Орвелла
а без Бога только быт
всех тошнит

* * *

Ну вот и я. Такой, как прочие,
Среди сомнений и причин,
Осознаю заветы Отчие,
Но не исполнил ни один.
За окнами зима. Смеркается.
Свободным прожил я? Рабом?
И очень хочется раскаяться,
Как староверу – об пол лбом.

* * *

Я был сегодня в Удельной,
Питер увидел отдельный,
Совсем не благопристойный,
Но славный и очень достойный.
На барахолке куртки,
Джинсы, шотландки-клетки,
Полочки и фигурки,
Пластинки и мотоциклетки.
Старые и молодые,
Уродины и красотки,
Все кого-то любили,
Барали и брали водки.
Целлофановых, чистых
Нету на самом деле,
Многие при коммунистах
Свое уже отсидели,
Кто-то при демократии,
Кто-то на месте, в дурдоме,
Да что я, к ебАной матери,
Да все о российской доле?
Мне купили пальтишко,
Лейбл непростой - бугатти,
Совсем недорого вышло,
Красивое оно, кстати.
Поговорили с теткой,
Почему-то смешной и четкой,
Про евро курс, про утраты,
Про то, что все виноваты.
Но незачем заморачиваться
И сокрушаться не нужно,
Всем красавицам – платьице,
Всем молодцам – оружие!

* * *

Такая странная история, такая глупая истерика,
мы не торговая фактория и не открытая Америка,
зато привычное приятельство и ритуальное молчание,
мы здесь давно и обязательно, и в этом нет необычайного,
есть только девушки и женщины, есть узнавание и сплин,
пусть обстоятельства изменчивы, конец один.

* * *

Человек лет семнадцати не потерявший невинности
вызывает печаль
человек лет тридцати не имеющий долгой любовной истории
вызывает печаль
человек лет пятидесяти трахающий все что движется
вызывает печаль
человек лет семидесяти забывший о сексе
вызывает печаль
человек лет девяноста
вызывает печаль
я на амфитаминовом отходняке
у меня все вызывает печаль

* * *

Подружка дразнит меня
и показывает мне грудь
пока я сочиняю тексты по экономике
с 11-30 до 17
Вот если бы также на время я писал бы эротические рассказы
Вспомним Хайдеггера
это было бы окончательным осуществлением моего жизненного проекта

* * *

Есть на свете много сказок,
Много песенок, картинок
И различных языков
Люди с круглыми глазами,
Люди с толстыми хуями
Люди просто и вообще
Среди них гуляют боги
Поощряют их к соитью
К размышленьям и поступкам
Но бывают и такие
Кто живет совсем иначе
Постоянно невпопад
Неприятные герои
Обдолбавшись героином
Губят собственное тело
Рядом с ними остальные
Налакавшись белой водки
О высоком говорят
Мне приятней мой приятель
Занимающий у женщин
Двести долларов на кофе
Он далек от совершенства
И поэтому наверно
Никогда их не отдаст
Но зато легко станцует
Поцелует и обнимет
Стиснет задницу руками
Обогреет и отмоет
Обозначит и отмолит
Увезет на сине море
В те края которых нет

ТРИПТИХ - 2

1.
Ты какого хера
выбираешь смех,
площадную Веру
любишь лучше всех?
Пусть играют Двери,
пробирает дрожь,
в небесах Венере
я не нужен ни за грош...

2.
Секс на пляже
Пляж при сексе
Много лажи
В нашем тексте
На Литейном
и на Пряжке
Все мы здесь
В одной упряжке

3.
Есть невротики эротики
воспеванцы о, закат!
взревнователи о плоти,
те, что в омуты глядят,
бес опутывает многих,
маги чертят вензеля,
смысл, куда уходят ноги,
ночь, куда ведет земля,
я из них, всегда о низком,
хоть высокие по мне,
чудеса единым списком
и минувшее в огне

* * *

С Т
Обычный человек в городе, в глубине
Улиц его, на дне
Снов и отчаянья своего,
Берег вещи, так как не было ничего
Другого, достойного, дорогого,
Скажем, Бога, скажем, глагола.
Однако небольшая инъекция могла бы сместить его взгляд,
Кальдерон, Новалис могли бы сместить его взгляд,
Леночка Бахметьева могла бы сместить его взгляд,
Но всего этого на него не хватило, - так говорят.
А другой человек насвистывал, был востребован, пьян,
Врал, оправдывался, путешествовал, говорят, был мятежник и наркоман,
Рассказывают, клеветал на женщин, ебал чужих жен,
И вообще, был страаашно вооружен -
У него был стек, у него был стяг, у него был смех, и вообще все ништяк.
И что поделать, если всё в жизни так.
Но история могла бы разложиться иначе, не настолько явно и чисто,
Скажем, если бы оба случились гомосексуалисты,
И однажды ночью, ясной зимой
Один подвозил бы другого домой -
Они бы с первого взгляда друг другу понравились и обо всем забыли,
До последнего глотка бензина трахались бы в автомобиле.

* * *

Хотел бы я
В Питере или в Москве
Найти себя,
Потерять разум,
Обрести бессмертие.
Но в этих городах
Только кое-что возможно,
Об остальном
Остается только мечтать.
Говорят русские
Слишком мечтательны,
Чтобы
Расправить плечи.
Они слишком верят
В доброго Бога.
Бог все устроит
По своему разумению.
Один мой друг заметил:
Мы забываем прошлое,
Чтобы восстановить его в памяти
Как нам удобно
Сего дня
(не завтра и не вчера).
Мне стало неловко,
Неужели мне просто хочется помнить:
Мы с тобою шли, держась за руки,
по проспекту Обуховской обороны..

Еще одно стихотворение для Фредди, написанное на проспекте Обуховской обороны.

Товарный идет по мосту. Еле тащится электровоз.
Огни на другом берегу. И это еще один
Повод не обсуждать чересчур всерьез,
Кто кому должен, кто кому господин.
Приближается ночь. Время сна и время любви,
Для кого-нибудь, разумеется, время чтения и печали,
Еще один повод не обсуждать, кто здесь свои,
Как нас провели, точнее сказать, наебали.
Фьють – жизнь пройдет. Фьють – начнется новая, - что ж,
Ветер доносит нам имена ушедших в иные пределы.
Встретить старого друга, спросить его: Как ты живешь?
Водку хлещешь, ну ты даешь,
Славно, едрена вошь,
Что ты еще здесь, что ты еще тело.

* * *

И судьба, - себе скажу я, -
Не серьезней поцелуя,
То есть хуя, то есть дули,
То есть дула не страшней.
Неча мудрствовать лукаво,
Слева смерть, слова направо,
Где облава, где потрава,
Да и что нам делать с ней?
Ничего нам с ней не надо,
Ни любви, ни шоколада,
Ни желанного наряда,
Ни отчаянной тоски.
Только таска, только тёрки,
Только тени на скатёрке,
Диск Брассенса, томик Лорки,
Гардероба номерки.
Но спешить домой нет смысла,
Месяц, день – всего лишь числа,
Ночь последняя повисла,
Сны, туманы и дожди.
Улыбнется танцовщица -
Как звенят ее мониста! -
Где здесь смысл? Ни грамма смысла.
Вся охота впереди.

* * *

Ну и что, в сущности?
Вода четыре градуса, скоро море замерзнет, от недосыпа тошнит.
Один герой создавал - хаос,
другой - порядок,
я всегда посередине.
Ни хаоса, ни порядка,
армию распустить.
Была бы возможность выскользнуть, проскользнуть,
увы.
Вода четыре градуса, скоро море замерзнет, от недосыпа тошнит.
Вот и все в сущности.

* * *

За высокою стеной,
за надежною спиной,
под опекой, под приглядом,
разбрелись по саду,
парами сидим,
смотрим, как уходят в небо черные следы.
Где ты, вестник, чей ты, сон,
кто повесил небосклон
под углом к простору
и закрыл прекрасный вид
на Египет и Мадрид,
на поля и горы?
Вот он в кресле над землей
с длинной белой бородой,
с ласковой улыбкой,
бросил время мне – лови,
я поймаю, весь в любви,
с кроткою молитвой.
Вот, скажу, от сих до сих,
где родители, где Стикс,
мой надел означен,
воют волки, липнет страх,
был я прахом, был Ты прав,
и никак иначе.
Только лесом провода,
только песен череда,
рок-н-ролл форевер,
было летом, стало течь,
было правдой, стало прочь,
я люблю свое стеречь,
я люблю своим помочь
у мирового древа.

* * *

ДГ
Христос – это бомжи,
Прочие – провисают,
Еще дети, они не по лжи,
Как бы сказал Исаич.
То солнце вокруг, то грязь,
Встречи и расставания.
Христос – обратная связь
Нашего ожидания.

* * *

АР
Я не знаю, чему радоваться, против чего бороться, кого хотеть
В тех обстоятельствах, когда
Чипы и видеокамеры заменили дыбу и плеть,
Роботы скоро заполнят наши дороги и города.
Я говорю тебе: бежать, таиться,
Поддерживать навыки разжигать огонь, приготовить мясо, сварить яйцо,
Быть просто путниками, обыкновенными очевидцами,
И при любой возможности прятать лицо.
Ни в коем случае не доверять обещаниям безопасности, медицинской страховке,
Гарантиям, ожиданию бессмертия, правилам поведения за столом.
Пока у нас остаются силы, будем как хищники, дерзкИ и лОвки,
А когда устанем, хорошо спрячемся и умрем.

* * *

Страна моя как женщина ревнива,
страна моя как женщина ревнива,
страна моя как женщина ревнива,
но где-то там, я знаю, там, вдали

есть темно синие моря, оливы,
есть темно синие моря, оливы,
есть темно-синие моря, оливы,
дельфины и большие корабли.

За окоем увы, не бросить взгляда,
за окоем, увы, не бросить взгляда,
за окоем, увы, не бросить взгляда,
но где-то там, я верю, быть должна

земля без призраков, где все вино без яда,
земля без призраков, где все вино без яда,
земля без призраков, где все вино без яда,
песок и девушка, прилив, луна.

Но мне и здесь просторно и привольно,
но мне и здесь просторно и привольно,
но мне и здесь просторно и привольно,
я знаю, кто, зачем и отчего,

все эти ссоры, ужасы и войны,
все эти ссоры, ужасы и войны,
все эти ссоры, ужасы и войны
лишь приближают наше торжество.