Зацепило?
Поделись!

Документальное кино

опубликовано 29/06/2014 в 17:12

БЫТОВОЕ НЕПОЛИТКОРРЕКТНОЕ

что ни история у нас
то вороны то свист
жил Игорек играл он джаз
был то есть пианист
а рядом Коля Гопник жил
любил свою страну
но был немножечко дебил
бил тетку и жену
джаз-пианист любил мужчин
украинцев грузин
а коля чистил магазин
был Стечкин у него
раз Николай ТВ глядел
там Киселев один
сказал что пидорас нам враг
друг всяких Украин
был вечер тут же Николай
- солдат всегда в строю -
пошел к соседу выпить дай
иначе застрелю
тот в смех давай не возбухай
есть у меня косяк
не огорчился Николай
что делать враг так враг
ну покурили разошлись
гашиш всегда гашиш
такая значит на хрен жизнь
о чем ты говоришь
напрасно Стечкин пролежал
в кармане Николая
канабис нежен водка зла
и враг остался жив

* * *

с любой стороны вороны
летят они небо ясное
летят они небо хмурое
с любой стороны д`на моей стороне
я вот спрашиваю себя спрашиваю
отчего я тут почему не там
отчего гляжу бестолковый я
как с любой стороны вороны
хоть бы стрельнул раз хоть бы стрельнул два
хоть бы стрельнул так неумеючи
хоть для вида бы хоть для галочки
что не просто так здесь сидел смотрел
ох как хочется да не хочется
жалко птицу пусть она мрачная
жалко птицу пусть она темная
но любой стороны - вороны
а моя сторона она всегда моя
а моя сторона она всегда одна
а чужие вона все стороны
и со всех сторон вороны

* * *

«Я сдохну, как собака…»
Сергей Ташевский
То, что умею я – умею,
Что пожелаю отворю,
Пойму идею, лотерею,
Приму обманную зарю.
Эпоха врет, гуляют девки,
Томит экстаз и жжется ток,
Щекочут мысли и проделки,
Лажают запад и восторг.
Необязательного лада
Неубедительный порыв…
Уснуть собакой у ограды,
Последний голод утолив…
Уснуть и сон увидеть странный,
В далеком космосе чужом
Есть на планете безымянной
Мой сад, мой дом.
Там мать с отцом, там бабка и дедом,
Там вишня, слива и жасмин,
Но я пути туда не ведал,
Жил-не тужил, и шут бы с ним.
А тут железные ворота,
За ними путь сквозь мглы и мглы,
Я отворил бы их, но что-то
Ворота больно тяжелы.

* * *

Во Франции жил Жан Жорес,
убили его легко,
а нам до тех мест
непривычно и далеко.
Подняли сто пятьдесят тысяч людей,
и то началась война,
а нам, балдей, не балдей,
все это на хрена?
Вот я, например, вспоминаю, вот,
думаю, как дурак,
какой же я все-таки идиот,
что здесь, так
а во Франции, где бы я мог, наверное, жизнь свою прогулять,
просвистеть, геройствуя, или так, в кино,
хочется сказать запрещенное "блядь",
все равно.
Как же мне все равно, что случится там,
что случится тут,
оружие раздают, - говоришь. Не нам,
говоришь. Не нам, - говоришь, - раздают.
Стыд и срам. Все уже упущено. У них на мази.
И люди не плачут. Скорей довольны. Ужинают и поют.
Небеса распахнутся. Расточатся врази.
Наступит уют.
А нам идти и идти. Сквозь дождь и печаль.
Сквозь тоску и скуку. Вперед и вперед.
Тот, кто все это с умыслом расточал,
Наверное, когда-нибудь с умыслом соберет.
Во Франции был убит Жан Жорес.
Его сын добровольцем ушел на войну..
И был тоже убит, балбес.
Это случилось сто лет назад. Почти в старину.

ПОЧЕМУ ОНИ УБИЛИ ЖОРЕСА (ИЗ ЖАКА БРЕЛЯ)

Они с пятнадцати трудились
Улыбка смытая с лица
Всегда их месяц был декабрь
Декабрь декабрь без конца
Как плотно сжаты эти губы
Как в унисон стучат сердца
Стакан абсента после мессы
Станки супружеской любви
Да-да Господь да-да Хозяин
Мы все твои мы все твои

Почему они убили Жореса?
Почему они убили Жореса?

Нет не рабы конечно все же
Но старики в семнадцать лет
Права гражданские имели
Но чтобы радоваться - нет
Зато у них была надежда
Не голодать скопить монет
Не все старели и мудрели
Бывало пили на хрен шли
Да-да Господь да-да Хозяин
Мы все твои мы все твои

Почему они убили Жореса?
Почему они убили Жореса?

Когда их дети выживали -
Лишь чтобы сгинуть на войне
Под нудный грохот канонады
Под бесконечное: «Ко мне!»
То грезилось им поле славы
И путь к бессмертью в вышине.
До двадцати не дотянули,
Умылись в собственной крови
Где ты Господь где ты Хозяин
Мы все твои, мы все твои
Нас в день победы вспоминают
И честь салютом воздают

Почему они убили Жореса?
Почему они убили Жореса?

* * *

Вот весна вино и счастье
Парни девушек кадрят
А вокруг бушуют страсти
Ополченцы бьют в набат
Кто фашисты мы фашисты
Вы фашисты, - говорят
Все фашисты все злодеи
Все готовы убивать
Пацифисты обалдели
Что за бл-дство, вашу мать
Есть сюжет для барда/скальда
Патриотом быть легко
Далеко ль до Циммервальда? –
Ох как братцы далеко…

* * *

без-образное, о чем я,
невероятно, что здесь
такое же солнце, дороги, каменоломни,
девушки, преступники, все есть.
но изменилось главное ощущение,
и мне кажется, птиц стало меньше и больше ос,
может быть, дело в индивидуальном возрасте, но, скорее, в объективном времени,
вряд ли кто-то мне ответит на подобный вопрос.
хочется плакать, но нет слез,
хочется стрелять, но не видно цели,
наверное, всерьез
такие как я выдохлись и пролетели.
слагать ямбом и хореем
без особых проблем,
в городе миллионы автомобилей, - говорить, - миллионы дорог,
их хватит всем,
даже тем, кто отчаялся и одинок.
автостоп в сторону я описал давно,
на обочине руку поднял не скучающий человек,
бог с неба сыплет пшено
поровну и на всех.
но, кажется, и он утомился от нашей злой ерунды,
печалится о том, что обещал Ною,
но ничего, мы сами справимся, у нас замыслов до звезды,
жалко только, что дети смотрят цветные сны этой, как и любой другой, весной...
они ни в чем не виноваты пока, а мрак,
как в фэнтези, сгущается; в сущности, мы долго плывем в тумане,
где он, берег? кто сир, кто благ,
о чем рыдают сирены в сереющем океане?

СКОРО…

1.
Скоро прилетят птицы. Скоро, скоро
Потеплеет, будет плюс четырнадцать, плюс восемнадцать.
Мы накинем легкие куртки, снимем легкие куртки,
Будем гулять в лесу, говорить о главном,
Смеяться, любить друг друга, петь песни,
Пить вино, менять резину, праздновать лето,
Будет уже плюс тридцать, надо собираться купаться,
Зацветет вода в озерах, раскалится небо,
И до поры до времени мы не узнаем,
Куда передислоцирован батальон «Восток».

Еще можно надеяться на такое,
Прохлаждаться в кафе, держать в руке руку,
Открывать старым магнитным ключом ворота,
Сидеть на скамейке в беседке сталинской эпохи,
Потрескавшийся цемент, заросли в углу парка
Рядом со стройкой, здесь строят новую двадцатичетырыхэтажку,
Пентхаузы по миллиону, остальные квартиры немного дешевле,
Разумеется, баксов. Дон-строй или что-то другое,
Какая-то там групп, учредитель непременно сядет,
А пока пусть насладится, томясь в утренней пробке
И слушая по Серебряному дождю собственную рекламу.
Случайно сохранившаяся беседка.
Куда передислоцирован батальон «Восток»?

Романтизм к черту! отнюдь не сидеть на этой скамейке,
Делать все, что заблагорассудится, в любом месте,
В том числе запрещенные вещи, траву, книги,
Поваренную книгу анархиста, историю ЛСД-движения,
Все то, что когда-то издавал Кормильцев, пока он еще не умер,
Под ясным небом, под распахнутым небом июня,
Только не это, только не это,
Странное совпадение, информация ниоткуда, но совершенно ясно,
Куда передислоцирован батальон «Восток».


2.
Скоро придут за мной. Видишь, уже стучат…
Подожди, это только в твоей голове.
Какой невыносимый звук, раз – два – три…
Я не верю, это за мной, давай прощаться…
Никакого отчаянья, в сущности. Даже к лучшему,
Ведь тогда, когда мы никого не интересовали,
Нам казалось, мир стал идеально скучен,
Скученный мир, ссученный, он был почти идеальным,
Никто, никого, ни за кем, ни у кого из знакомых,
Старая пластинка с революционными песнями томилась в чулане,
И это звучало крайне архаично: «Стой! Руки за спину!»
Спи, ничего страшного, тебе приснилось,
Решетку на окнах в прошлом году мы поставили, хотела мама,
Яйца на завтрак, я у тебя возьму несколько тысяч, ладно,
Пожалуйста, езжай осторожней, скользко.
Нет, не обманывай меня, уже поздно
Меня обманывать. Так раковому больному
Лучше сказать, что у него рак, чем держать в неведении,
Слышишь, скрип тормозов во дворе, слышишь
Брань и хлопок выстрела, слышишь, ухнула дверь подъезда.
Это птицы, это вороны, это всего лишь вороны,
Не беспокойся, полтора часа до рассвета.

МАРТ 14-ГО.

1.
Какое солнце светило в Киеве
Какое солнце
Ветрено и солнечно было в Киеве
Мы бежали навстречу распахнутому небу
Бескомпромиссному небу небу цвета индиго
Мы бежали и не могли остановиться
Вниз к Бессарабской площади
Дальше было уже не протолкнуться
Люди улыбались сквозь слезы
Какое солнце
В принципе я не помню
Реально в Киеве 22 и 23 февраля
Погоду
Улыбаться случайным встречным
Вскидывать руку в приветствии: Слава героям!
Надеяться, что и дома, когда мы вернемся, мы тоже услышим
Какое солнце в Киеве
Какое солнце

И как оно отвернулось от нас
Первого марта.


2.
Я нашел себя в сетевом списке врагов народа
Мой дед был врагом народа мой второй дед был врагом народа
Папе и маме повезло они не были врагами народа
Я вот никак не ожидал что стану врагом народа
Собственно долгое время никто не вспоминал о врагах народа
Не знал о врагах народа не искал врагов народа
И враги народа жили спокойно среди народа
Я путешествовал автостопом и говорил с народом
Я ездил на картошку и пил с народом
Я спал с народом я летал с народом
Я пел с народом тосковал с народом
Удивлялся народу вдохновлялся народом
Мне казалось, что был этим самым народом
И вдруг оказался врагом народа

Выяснилось, что быть другом одной части народа значит быть врагом другой части народа
Точней, быть другом одного народа значит быть врагом другого народа

Во, ситуация


3.
Я не бендеровец, увы,
и не рожден в Галиции,
мой дед не бил большевиков
и не сражался с фрицами,
я здесь, на севере своем,
- хоть не хочу упорно -
считаюсь клятым москалем,
агрессором позорным
когда-то беглых христиан
манила Сечь и воля,
так и меня зовет Майдан,
пока там Гуляй-поле


4.
Говорил один другому
я ни в чем не виноват
ты был брат сейчас знакомый
завтра станешь супостат

и без драки будет драка
к черту братец кулаки
без оброка без барака
сдохнем просто от тоски


5.
Меньшинство, меньшинство,
ты и больше никого,
ты последний, ты наследник
против ихнего всего.
Пушки есть у них, ракеты,
есть омон и фсб,
а у тебя отваги нету
сдохнуть в праведной борьбе.
Есть усмешка, есть умишко,
есть немногое, но все ж,
даже это, братец, слишком,
это их вгоняет в дрожь
То, что ты чужое стадо,
то, что ты навек другой,
разве большего им надо,
чтоб разделаться с тобой?

* * *

Не пусть пустить не грусть глотать,
Не волчья сыть, но вольна тать,
Стоять, балдеть, иметь, ходить,
Пустая гать, худая нить.
Один совсем не виноват,
Второй, и тоже недурной,
А третий вовсе друг и брат,
Тогда откуда все говно.
Откуда мертвые слова,
Откуда злые пироги,
И счет откуда на раз-два,
Родился/помер, встал/беги.
Я убегаю, я иначе,
Я ни минуты не желаю
Ждать предоплаченной удачи
Сертифицированного рая.

* * *

Спи спокойно, надо спать,
Не роптать, умерить спесь,
Если что-то праздновать,
Не сейчас, не здесь.
Спи спокойно, минет год,
Отсмеются несмеяны,
Мельник сумрак всех возьмет,
Окаянных.
Только буду я ли, ты ли,
Перемелется зерно.
Вот счастливые другие
Смотрят в черное Оно.

* * *

Тысячу раз не могу сказать,
Кто и кому был должен,
Что, почему и как случилось…
Времени, которое все это время было с нами,
Не существует.
Воины, путеводители, дневники,
Свет, - говоришь. Свет ниоткуда светит.
Я ось вселенной видел, я ее ощупывал губами,
Я сделал на ней одно солнышко, другое,
Спрыгнул. И вот опять на земле.
Воюют. Стонут. Покупают и продают.
Ты кто? – спрашивают. Ты кто? – зачем ты такой? –
И нет определения. Оправдания. Банальной правоты нет.

Кто-то ведь должен быть (честным евреем в этом мире отчаявшихся гоев).

* * *

Мне снятся тревожные сны день за днем.
А какие еще ты желаешь?
Ой, я эротические хотел бы, приключенческие, дальние страны, там,
А то что ж? Пожары, взрывы, умершие родные все время намекают:
Ты был неправ.
Я был неправ. Я шел к ним, а они уходили на балкон,
Я мерил их свитера, я пил их кофе, я читал их книги,
А они все курили и курили на этом балконе.
Такие вот сны мне снятся? К чему? Говорят, в таких случаях стоит заглянуть в сонник,
Но сонники устроены слишком замысловато.
Я читал одного греческого писателя, кажется, Артемидора,
Там ясно сказано, что если приснится, как трахаешься в задницу,
Это к празднику и новым нарядам,
А если в рот,
То страшный позор и почти что смерть.
Бедные греки, бедные мы…

* * *

Харе Кришна Харе Кришна Харе Кришна, - говорю,
Как бы ничего НЕ вышло. Харе Кришна, - i love you.