Зацепило?
Поделись!

Апостол уснул...

Стихи января 2008 года…

опубликовано 22/09/2008 в 00:38

* * *


(личное, лирическое)…
...Среди примет иной эпохи,
утрат, размеченной тоски,
надсадно выли кабысдохи,
цвели нахально васильки…
...хватало выпить на потребу
тому, жадно пьет с утра,
...топталась очередь за хлебом...
свистели в осень мусора....
...И в рваном свитере, не толстый
тогда еще, и не хромой,
я шел разбрасывать листовки,
курнуть с друзьями и домой...
...в пустых церквах звенели стены,
рвал крепкий ветер, драл мороз,
был легче пуха гнет системы,
былое — солонее слез...
...и грозно плакали святые,
и явен был нетварный свет...
...как нам хотелось жить в России,
которой не было и нет...

* * *


...никакой ностальгии... гири
она на ногах... гарь
на пути... горсть
праха в ладони...
гость, все может произойти,
надо грести,
если за нами погоня...
кстати, рыбы в этой реке
ядовиты, рыльце твое в пушку
и молитвы — с душком.
...впрочем, все это чушь,
не грусти ни о ком...

* * *


и вот, определились... тангелашка,
который рядом со мной,
говорит, тяжело тебе, мой бродяжка,
связной,
выполнить все эти обязанности,
отдать долги,
учуди что-нибудь несообразное,
сбеги,
себя хоть побереги...
а то я ничего не смогу для тебя поделать,
придут другие, они сильней,
будут терзать тело,
копошиться в печени, отплясывать на спине,
по стене начнут скользить тени,
духи научатся рвать грудь,
явись устойчивым как растение,
отойди, забудь...
...ну а я ему отвечаю, ну и крутишь же ты мной,
тянешь вниз,
сколько лет можно со своим супротивником судиться-рядиться, копошиться, возиться,
будто я вам приз...
ты как родственник, что ли, все варианты высчитываешь,
где скроешь, а где приврешь,
колдуешь над числами,
выгадываешь каждый грош...

...таких монет давно уже нет, привет,
и веры настойки крепкой тоже давно уже нет,
только в Псковских Печорах, перед рассветом, когда иноки,
все как один,
отошли ко сну,
дивно воют собаки, дивно,
на убывающую луну...

* * *


окружили помыслы, страшные, чудные,
рыла, рожи, маски, личины расписныя,
я сижу, не шелохнусь, образ сжал в ладони,
поверяю свою грусть святому на иконе...
а они мне говорят: за морем девица
ждет тебя, зовет тебя, ан трудно возвратиться,
не пускают в рай грехи, соблазны окликают,
преступленья велики, ведь шел издалека я,
да по сожженным деревням, да по убитым селам,
да с покрытой головой, наглым и веселым...
чай, не неметчина вокруг, леса, поля и звезды,
но все, что было просто, вдруг оказалось поздно...

* * *


семь колен, — говорят они, — семь колен
держится смертный грех,
встань, говорят, с колен,
хоть ты и хуже всех,
не воин, не царь, даже не грек,
сволочь почти,
бог знает какой волости человек,
на середине пути...
а тут зима, под снегом дома,
из трубы дым,
а любимая, — но это просто чума, —
хочет, чтоб ты был другим,
всегда другим...
хочет, чтоб не тосковал о грехах, не плел околесицы,
а шел и шел,
поднимался по лестнице,
узрел престол,
не упал бы, не полз бы, а просто так подошел,
полномочия свои сложил,
я гол,
я жил...
и Он бы отправил тебя назад,
и обязательства помнить про семь колен отменил,
какая, на хрен, ветхозаветная белиберда,
бабий пыл...
хотя в раю у них таких баб
тоже достаточно, только там они на своих местах,
никого не учат, никому не грубят,
вышивают крестиком, ради Христа...
но все равно, своя правда и в этом есть,
особенно здесь, когда ночь,
и все, что Он даст — это уже не днесь,
и трудно помочь
ожидающим, умирающим, сосущим свое ничто,
как младенцы мамкину грудь,
и ты бредешь, покуривая, в длинном черном пальто,
через сонный город, куда-нибудь...
навстречу кому-нибудь, чтоб, как и прежде всех век,
стало вас больше двух,
и молишь, чтобы первый был человек,
не призрак, не дух...

* * *


многое уже ясно, К. никогда не напишет то, что долгие годы писал,
N.N. не нарисует, что хотел,
в один прекрасный день явлен был идеал,
в другой — предел,
и все-таки вопреки телефонным звонкам, налоговой, счетам и т.д.,
мимо кухонных драм, тостов во здравие, плача за упокой,
курит трубку свою звездочет на далекой звезде,
с улыбкой подсматривает за тобой...

Чертовские плохие тексты

Этот старый хлыщ, сюрреализм,
Давно промотавшийся по салонам,
Изнеженный в спальнях, —
Как я все это ненавижу, —
Поначалу революционные лозунги,
«На хуй литературу! », приветствуем тебя, папа Троцкий,
Гала ебется с Максом Эрнстом, переключается на Дали,
Создает самый успешный продукт середины века…

Еще никакого программного обеспечения, а за ним уже охотятся,
Хохочут, выродки, над выгнувшимися часами,
Какой-то итальянский скульптор тянет девичьи ручки к неведомому,
Подумайте, она — эта скульптура, — покоится теперь в музее
Йельского университета,
Успех! У солидной! Аудитории!

И все-таки, у него еще осталась власть и желание…
В 2008 году, в карамельной, адаптированной для подростков Ялте
Он натянул меня…

Подумать только, следующая эпоха…

Сегодня, на ялтинском рынке
Я чуть было не купил черную майку с портретом Ленина,
его жилистым fuck-ом
и надписью по диагонали: ЕБАНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

* * *


А она вот ждет,
Когда он придет…

Ни на кого не похожий,
С возвышенной рожей,
Сладкий как мед,
И ее проймет…

* * *


Конечно, я бы мог сочинять сонеты,
Периоды о том, как в дымке бледнеют горы,
Тает снег, согревается море,
Девушки надевают мини-юбки и выходят на набережную.
Легко можно было бы зарабатывать деньги
На красотах полуденного солнца,
На пещерах и перевалах,
На ресторациях в час сиесты.
Я и это пробовал, в туристической рубрике
Редактировавшегося мной глянцевого журнала
Появилось немало статей.
Соблазнительных, как десерты.
Кстати, неплохо было бы просто готовить пищу,
Я сам люблю поесть, особенно мясо,
Рвать его зубами, пить кровь
Непрожаренного шашлыка.
Если в предыдущую эпоху я не вписался,
То в нынешнюю как раз напротив…
Никто не считает меня безумным,
Вполне вменяемый гражданин
Без пяти минут пятидесяти лет.
Добрый, бывалый, почти уже не злословлю,
Не принимаю наркотиков, не дрочу на эротические рассказы,
Не плюю на завтрашний день,
Готов составить ровесникам пару некрологов
И прилечь поспать.

Я бы вполне мог сочинить сонеты
И садистские новеллы для сайта 968.ru
Только жаль, если мы сейчас ничего не придумаем,
Никого не пристрелим,
В 2028 году никто не сможет отличить составленные нами тексты
От эпиграфов
К меню и путеводителям.

* * *


Раньше я всегда делал ставку на ИСКУССТВО,
Которое ПЕРЕЖИВЕТ СТОЛЕТИЯ,
А теперь думаю: «А ну его на хуй! »

* * *


Апостол уснул.
Ему тоже надо спать.
А то — тени, тени,
У каждой — своя история,
Проблемы, лишние вещи…
Я рассказывал тебе, вход в Рай завален, очередь, разговоры…
Но тут неподалеку
Я видел место,
Куда можно пробраться,
Прилечь, закурить
И все увидеть со стороны,
Своими глазами.

Из антологии различий, как и много лет назад…

Саламандры пляшут у нас в волосах,
А у них волосы шевелит страх.