Зацепило?
Поделись!

Семафоры

опубликовано 03/09/2018 в 18:34

* * *

Одна умная полуженщина
С правым зеленым глазом
Когда-то сказала мне
Фразу, навязшую черноплодкой:
«Каждый видит только показанное
Поличными документами,
Хочешь ты того или нет».
Я вспоминаю о неявном Аллене Гинзберге,
Который писал о цветущей подростком войне
И о девственном до нее мире,
Но все запомнили только вопли
Любившего мальчиков близорукого толстяка.
Ни он, ни шляпа Берроуза,
Ни веревочный человек Ян Кертис
Не выстрелят в упор и не поймут,
Когда ты видишь на перекрестке
Пожилую женщину-гусеницу
В орущем сиреневом
И хочешь обнять ее ветвистые ноги,
И надеешься на слезящийся взгляд,
Который благословит
Сквозь старческую катаракту,
Диафильм в мозжечке
И отсутствие языков.

* * *

В монастырской кладовке чуешь:
Текли золотистые струи, совсем не медовые,
Хотя для аббата все было иначе.
Голый св. Себастьян в развратной позе,
С которого он сдувал пыль четырежды в день,
Расправляя под ключами рясу.
Аббат был не чужд каббалы
(И вообще согласных дублетов)
И вызывал смазливого древоточца
Номерами электрощитов,
Когда вспоминал,
Дрожа от похоти и отвращения,
Пухлые бока капеллана.

* * *

Узкие ноздри мексиканских коров,
Парные семечки яблок,
Похотливые хваткие железы,
Змеиные/ужьи слова,
На том же языке,
Который прижат был к твоему затылку
От головной боли.
Ты не знал ни змеиного, ни человеческого,
Хотя откликался на шипы и рыки,
Как слепоглухонемой, наощупь.

* * *

Поле закругляется – слово Иосифа –
Над мышами фашистов – прямая как линия сердца речь Марии –
Без малейшей зазубрины – о! еще одна проклюнулась на букву «М»! –
На горящем зонтике.

* * *

Нарочитые трели вьетнамца Паркера,
Жизнерадостная головная боль,
Чашка, вырезанная из колена любимой
Умелым жрецом белокурых.
Линии бедер и дельта кудрей
Идут казарменным стенам или
Алжирскому монохрому.
Зуавы воют о похоти темнее шакалов,
Звездная голова верблюда
Полощет уши в чашке весов,
Скорпион влезает в окно
Женщиной из средневековья БГ
И прочих приятных сокращений живота и губ.
Она поднимает шпагу
С моим языком уровня starter на острие.

* * *

Женщина с пустыми бедрами лет сорока
И грудью куницы меньше лет на 15
Смотрит в экран на йогу
И, как зубную пасту, давит ее из себя.
Да, детка, ты секси, ты весела и мокра и вообще
Почти селезень из Силезии.
Запрокидывает тело замерзшим тюльпаном
К теплой стене и жует улыбкой острые буквы.

Janis

Полвека назад высшее существо раздавало
Бытовую технику, немецкие машины, героин для побежденной гавани.
В горле техасской бляди
Застревали дифтонги и другие двусмысленные вещи с парными запахами.
Ее утренний голос был старше вечернего и имел другой цвет волос.
По утрам я вижу на шее ее засосы
и татуировку дат ее жизнесмерти, сделанную утюгом.
Воющий сок под крестцом,
«Буравчик и его законы» в пальцах,
Стыдные губы младшего в жизни, извивы чернил на затылке,
Перевернутый дом в итальянской вине,
Чмокающий подросток, пристегнутый к правой лодыжке,
Скатившаяся в колени гамма оргазма мужского любовника
Между Кентукки и Калифорнией.

Полли Харви

Женщина в ракурсе.
Скучный экстаз знакомых мест.
Влажные вздохи ситцевым фальцетом в цветочек.
Ласкающий горло ошейник.
Черноволосая австралийка поет из колодца,
Плачет над костями, которым три века,
Гложет суставы нотной азбуки,
Как пристальная ворона в трилистнике.
Ее опасаются спокойные дети,
Никогда не игравшие в доктора.
Глупые дети узнают себя в витражах и витринах.
Худышка-географ,
Впервые шагающая через лоно-болото
В полный голос и рост,
Уложила меня на лопатки
И съела чернику сердца.

* * *

Ножницы спичек,
Призыв к расстрелу на сахаре,
Забинтованная голова на сигаретном квадрате,
Мужская кудрявая шлюха за стеклом, –
Куда мне деться от вас?
Задастые косули ждут меня на горе,
Шею сосут женщинами-пиявками.
Я заранее знаю их вкус, он скучен и старомоден,
Как туалетное мыло «Букет сирени».

Жду любовника с евразийским временем в пульсе и лучистыми радужками.
Они хорошо подойдут к моему циферблату
На ближайшие 8 лет счастливого турникета.

* * *

Пошлость завитков беличьих кисточек.
Резвость чужого загара,
Ласки с латинским названием
(Впервые – в чертову дюжину и столько же раз).
Любимый сон, чтобы ничего раньше не было,
Никаких ударов баскетбольным мячом в паху.
Ритуальная девственница из ясеня,
Покрытая спермой и лаком,
На стене районного педиатра.
О детский новый мир!
О голубые ступ(е)ни!
Запах резеды и креветок,
Ничего не знающий мальчик из выпускного,
Бегущие люди соцреализма на доме напротив.
Утопленники в реке поют весь «Abbey Road»
И сладко плывут в танго к заливу.
Меня никто не спасет.

* * *

Узкоглазая страсть с шестью руками из левого позвонка
Растет сельдереем в меня – так же быстро и так же июльски.
Она рождает ярко-зеленый звук соли и мех между пальцами лайки.
Она алфавит с конца до начала, крючкотворная азбука.
Ее платье сшито из мачтовых флагов –
Геометрия Марселя и язвы,
Ледяная сердечность,
Обнимающий шерстью мундштук.

* * *

Несколько раз умру - ты поверишь и набьешь рот
Лепестками календулы, а живот – пером черной кошки.
Вызовешь по субботам греческие кошмары,
Когда наутро мой вкус разбудит тебя
И придаст бирюзовый цвет зрению.

* * *

Автоматический виноград
Растет до головоломного карниза
Под недоброй рыжей черепицей,
Которая по рангу профессий
Между прачкой и хозяйкой борделя.
Романс о гетто
Разносится среди краловых яблонь.

* * *

Гроза приходит
Подростком в синем тюрбане.
Отчаянно цветные звуки
Толкует часопись –
Последний югославский номер.

* * *

Нелюдимый предел Порт-Артура,
Полощущий имена
Короткие и шершавые,
Как перья на шее грифа.
Красным гребнем
Над заливом висит
Фаллический дракон фейерверка.
Женский мужчина
Закуривает сквозь sunglass’ы
И сжигает пристань
Хвостом из черно-белой лошади.

* * *

Мозаичные карпы
Щекочут ступни старухи
На дне бассейна.
Их пугает вуду куриной лапы
Вместо весла.
Бутылочный всплеск с посланием
В сторону юноши
Со свитком в двусмысленном рту.
Семитский профиль жирафа
Кровожадно скалится
На детей в душевой,
И они прорастают кувшинками
Под рыбьим взглядом.

* * *

Сухие пучки осоки
Головами охранников мертвой невесты
Стучатся в колени
В зеленую клетку.
У тебя прозрачные веки,
Когда ты смотришь на них.
«Это буханана, -
Говоришь ты, -
Редкий тропический вид».

* * *

Долгие люди с бессменного фото.
Каравай, выбирай и кружись.
Каких наплетут паутин,
Какие выкурят смыслы!
Индийские камни.
Девочка с простреленным глазом
В красном бархатном платье
Бежит по самой красивой поляне,
Унося улыбку прабабки.


июнь 2018
Прага