Зацепило?
Поделись!

История одного взрыва

Михаил Булгаков (1891 - 1940)

ДЛЯ НАЧАЛА

«Чтобы стать великим писателем, нужно сменить по меньшей мере трех жен», – сказал как-то Алексей Толстой. Рецепт, конечно, не безупречный, но интересный. В истории литературы очень мало примеров «верности до гроба», – куда меньше, скажем, чем в истории живописи и музыки. Зато сами любовные истории гораздо насыщенней и драматичней. Главная прозаическая форма зовется «роман» (от слова roman, «римский», в честь основателей жанра), и вполне естественно допустить, что она идет рука об руку с реальными земными романами. Писатель пропускает мир через себя, и он не может писать о любви, если ее нет в сердце.

Михаил Булгаков, написавший один из лучших любовных романов XX столетия «Мастер и Маргарита», нашел свою героиню именно с третьей попытки. Первой была Татьяна, скромная киевская гимназистка, с которой он обвенчался в двадцать лет. Из приданного им досталась лишь массивная золотая цепь, которая, по мнению родителей девушки, должна была скрепить узы молодоженов. Но наступила война, революция, голод. Цепь пришлось продавать – по кусочкам, по звеньям. На последние деньги они перебрались в Москву, где-то к 1920-му году. Примерно тогда цепь и кончилась, а вскоре кончился и их роман, оставив после себя начало «Белой гвардии» – первой гениальной книги Булгакова. В 1924-м он познакомился с "прекраснейшей женщиной" Любовью Евгеньевной Белозерской, учившей Таню танцевать фокстрот. Вскоре танец продолжился без нее. Из нового романа родился булгаковский «Бег» – во многом благодаря рассказам Белозерской о Стамбуле и Париже, где сам Булгаков никогда не бывал. Это была самая счастливая пора его жизни: пьесы ставились в театрах, книги (хотя и не все) добирались до печатного станка, появлялись на страницах журналов. Слава шла за ним по пятам, куда бы он ни ехал – в Крым, на Кавказ… Автор «Дней Турбинных», веселый и остроумный рассказчик, пользовался успехом в любой компании, все хотели его видеть у себя на вечерах. И однажды, зимой 1929 года…

ЕЕ ИСТОРИЯ

Но посмотрим на роман со стороны героини. В «Мастере и Маргарите» достаточно точно описаны обстоятельства жизни Елены Сергеевны Шиловской, разве что муж ее к концу двадцатых годов был не ученым, а начальником штаба Московского округа. В сущности, она была «новой советской аристократкой», с соответствующими нескромными замашками. В доме высокопоставленного военного имелось все необходимое для безбедной жизни, в том числе и прислуга, и нянюшки для детей. Из забот ей оставались лишь прогулки по магазинам для выбора вечерних платьев, и, собственно, сами вечеринки, на которые порой приходилось отправляться одной либо с подругами – красавец-муж часто бывал в отъезде. Многие находили ее характер довольно вздорным, рассказывали о капризах, о том, как она потребовала лучшую квартиру в новом доме (на которую претендовал начальник мужа) – и добилась в итоге своего… Эти упреки всерьез звучат до сих пор. Но нет никаких сомнений, что Елена относилась к той категории женщин, которые воспринимают быт как забавную игру. Ее очень мало интересовало благополучие (может, потому оно ее в те годы и настигло), зато она тосковала по какой-то недополученной полноте существования, приключениям, неожиданным поворотам сюжета. «Тихая семейная жизнь не совсем по мне» – писала она сестре.

ИТАК

С одной стороны – полуголодный, полу-прославленный писатель, с другой – благополучная и верная супруга «большого человека», которой надоела спокойная жизнь. Одного этого было бы вполне достаточно для завязки романического сюжета. Но – она была дивно хороша собой, образована, начитана, остроумна. Но – он был «душой компании» на любой вечеринке, его слова повторяли, знакомством с ним хвастались. Конечно, она о нем слышала, даже кое-что читала. И, конечно, видела пьесы. И именно из любопытства, чтобы «поглядеть на этого невиданного зверя», приняла приглашение на празднование масленицы в какой-то не слишком интересной компании, в доме, куда вообще не собиралась являться. По телефону ей сказали, что среди приглашенных – «тот самый» Булгаков.

Его действительно пригласили на эту вечеринку, но он был едва знаком с хозяевами, и, конечно, идти туда не собирался. Настояла Люба, супруга: ей надоело сидеть дома и слушать стук пишущей машинки. Пришлось идти. Но, едва переступив порог, он встретился своим мрачным взглядом с не менее мрачным взглядом Елены – и в одно мгновение их глаза прояснились. Как написано в «Мастере…», «Любовь выскочила перед нами, как из-под земли выскакивает убийца в переулке, и поразила нас сразу обоих! Так поражает молния, так поражает финский нож!».

Начался третий роман.

ПРЕПЯТСТВИЯ

Роман невозможен без препятствий, разъединяющих влюбленных – это знает даже школяр. Здесь препятствия были, и вполне ощутимые. Одно из них – прямо с ним под руку. Но если о жене он в эти мгновения не думал совсем, то Елена, конечно, все-таки думала о муже, которого искренне любила. «Он очень хороший и добрый человек» – говорила в романе Маргарита, и это было правдой.

Тогда, на вечеринке, она была в необычном для моды тех времен платье – рукава стягивали тонкие тесемочки. Одна из них развязалась, и она попросила Булгакова ее затянуть. Позднее он утверждал, что тут-то и было колдовство, тут-то она его и привязала. Через несколько дней они условились вместе покататься на лыжах, потом назначали свидания в ресторанах, на тихих перекрестках… А потом муж Елены вернулся – и она решила, что не имеет права ничего от него скрывать. Он ревновал, ревновал яростно, говорят, даже хватался за пистолет, угрожая убить Булгакова. Впрочем, вряд ли он выполнил бы свою угрозу – даже уязвленный и разъяренный, он едва ли мог потерять и четверть своей истинно ангельской доброты. И это больше всего приводило в отчаяние Елену, это и было главным препятствием.

Она не находила себе оправданий, ей казалось что ее накрыл морок, который скоро пройдет. Не прошел. Они с Булгаковым договорились никогда не видеться, не переписываться, не звонить друг другу. Забыть, забыть. Полтора года им это вроде бы удавалось. Но однажды в весенний день она вышла на улицу, повернула за угол, и случайно столкнулась с ним – лицом к лицу. «Я не могу без вас жить» – были его первые слова. «И я – без вас» – ответила она. Все было решено в одну минуту. Эта встреча описана в романе почти такой же, какой была на самом деле. Они обходили стороной переулки, по которым «мог проехать один человек». Они шли по весенней Москве. И не желали больше расставаться. В конце концов, конечно, все образовалось. Она переехала из «генеральских» апартаментов в небольшую квартирку на улице Фурманова. Научилась готовить, шить. И – печатать на машинке.

НЕПРИКОСНОВЕННЫЙ

Сталин смотрел булгаковскую пьесу «Дни Турбинных» во МХАТе семнадцать раз. Ни одно другое произведение, будь то фильм или книга, не притягивало его с такой силой. Почему – это так и осталось тайной. Но, как бы то ни было, Булгаков, воевавший на стороне «белых», писавший едкие фельетоны о коммунистическом быте и искренне ненавидевший советскую власть, по неисповедимым капризам судьбы оказался любимым писателем «Кремлевского горца». Ему было позволено очень многое. Пьесы о белогвардейцах шли на главных сценах страны, сборники рассказов и повестей «Дьяволиада», «Роковые яйца» (которые позднее никто не рискнул перепечатать даже при хрущевкой «оттепели») при Сталине свободно печатались и продавались. Правда, повесть «Собачье сердце», где большевистский «новый человек» уже откровенно сравнивается со скотиной, худсовет признал «политически недопустимой», но Сталин аккуратно вычеркнул красной ручкой смертоносное слово «политически», и повесть просто не напечатали, а писатель остался на свободе. К неприкосновенности Булгакова, которого можно ругать, но нельзя уничтожить, все постепенно привыкали. "Булгаков использует теневые стороны советской действительности в целях ее дискредитирования и осмеяния", – с горечью и каким-то смирением сообщала Большая Советская энциклопедия 1927 года в статье на букву «Б». А может, это просто была констатация факта.

МАСТЕР И ЕГО РОЛИ

Роман «Мастер и Маргарита» начал писаться во время длившейся почти полтора года разлуки с Еленой. Сперва он назывался «Письма моему другу», и, вероятно, правда был неотправленными письмами. Ни о какой публикации Булгаков не думал. В тот год разлуки с Еленой ему будто не хватало воздуха, да и внешние обстоятельства складывались не лучшим образом. Ненависть к «неприкосновенному писателю» со стороны деятелей пролеткульта все возрастала. Одну за другой снимали из репертуара его пьесы, отказывали в публикациях… Да, никто не запихивал его в «черный воронок», но и жить становилось просто не на что: денег не платили. Все вместе – делало жизнь невыносимой, и лучшим выходом казалось уехать куда-нибудь далеко, как можно дальше отсюда. Именно тогда он и написал свое знаменитое письмо Сталину, требуя, чтобы тот выслал его за границу. Сталин позвонил ему на следующий день, и дал понять, что отпускать его не намерен – но обещал, что Булгакова примут во МХАТ режиссером. А заодно распорядился вернуть на сцену пьесу «Дни Турбинных», которую что-то давно уже не смотрел…

— Я слыхал, вас пригласили в Художественный театр, но на какую роль, интересно знать? – иронически спросил Булгакова один из знакомых-драматургов.

— На должность штатного контрреволюционера с хорошим окладом! – спокойно ответил тот. Впрочем, революция и контрреволюция его в тот момент интересовала довольно слабо. Он уже весь был в романе – в своем, «воскресшем» романе с Еленой, и в том, который теперь писался все быстрее, преображаясь, выходя за пределы простой любовной истории.

ДЕТОНАТОР

Как завязалась в романе библейская тема, откуда явился Воланд и его свита, ироничные и мрачные рыцари, ведьмы, шабаши, гремучая смесь тьмы и света, зла и добра? Да очень просто – эта смесь преследовала его всю жизнь, и нужен был лишь детонатор, чтобы она взорвалась великим романом. Любовная история – тайно или явно – лежит в основе любой великой книги. Елена, надо отдать ей должное, понимала свою роль. Она видела, что перед ней – гений. Со всеми своими человеческими слабостями, со своими гордыми повадками и детским простодушием. Она знала главное: вот рукописи, в которых живет нечто большее. Нечто бессмертное. Булгаков не ошибся в своей Маргарите – это точно была она.

Ей предстояло пережить его на многие годы, и добиться того, чтобы в 1967 году роман наконец напечатали. Сделать это было куда сложнее, чем получить лучшую квартиру в «генеральском» доме – но каждый выбирает счастье себе по плечу. Она выбрала вот такое, бессмертное счастье, разделенное каждым из нас.

«И сколько угодно, хотя бы до самого рассвета, могла Маргарита шелестеть листами тетрадей, разглядывать их и целовать и перечитывать слова:

– Тьма, пришедшая со Средиземного моря, накрыла ненавидимый прокуратором город...».

ЭПИЛОГ

Сталин не знал, что последний роман Булгакова – совсем не о нем, а о Понтии Пилате и каком-то там Мастере. Он ждал пьесы «Батум», которую заказали к его шестидесятилетию. Но когда пьеса была наконец написана Булгаковым, он прочитал ее, и обнаружил самое страшное. Он узнал в ней себя. «Хорошая пьеса, но ставить не нужно», – сказал вождь. Он так хотел, чтобы его имя и имена лучших писателей эпохи, в том числе и Булгакова, всегда стояли рядом. Ему это казалось одним из необходимых элементов личного бессмертия. И, конечно, он был горько разочарован.

Вероятно, он был бы разочарован еще больше, если бы узнал, что его место в бессмертье булгаковской прозы заняла безвестная девушка Елена, бывшая супруга одного из его комдивов, а теперь – и навсегда – просто Маргарита.